РУССКИЕ ИСТОЧНИКИ О ГЕНОЦИДЕ АРМЯН В ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ. 1915-1916 ГОДЫ

Документы и материалы: 1-14 | 15-30 | 31-36 | 37-45 | 46-55
56-65 | 66-74 | 75-87 | 88-98 | 99-108 | 109-119 | 120-123
124-131 | 132-143 | 144-152

Русские писатели об Армении  Именной указатель  Перечень материалов

37. В Муше
38. В походе с Андраником
39. Российский посол в Париже Министру иностранных дел С.Д.Сазонову
40. Министр иностранных дел России послу в Париже А.П.Извольскому
41. Жертвы турецких насилий
42. Из статьи «Тридцать дней осады»
43. Русский посланник в Каире Министру иностранных дел С.Д.Сазонову
44. М.М.Ковалевский об армянском вопросе
45. Католикос Геворк V Министру иностранных дел С.Д.Сазонову

[стр. 33]

№37

В Муше

(Рассказ очевидца)
май 1915 г.

Все бежавшие из Алашкертской долины курдские племена собрались на окраинах Мушского района и наводнили некоторые округа, где и без того курды значительно превосходят своей численностью армян; это обстоятельство поставило армян таких округов в крайне опасное положение и явилось причиной ужасной катастрофы, жертвой которой стали армянские селения района Верхний Буланых. Район этот находится в 50 верстах к северу от Муша. Когда, несколько недель тому назад, начались в Турции последние кровавые гонения на армян, то, очевидно, действуя согласно приказу турецкого правительства, курдские племена этого района во главе с Шейх Азритом и черкесами из сел. Симо вырезали поголовно всех мужчин и большую часть женщин, детей и целый ряд стариков. В этих селениях остались в живых только молодые женщины и девушки, которые все увезены курдами.

Что же касается самого города Муша и армянских селений Мушской равнины, то, благодаря организованности армян и их способности к самозащите, резни здесь не было и вместо чувства страха туг в сердцах армян царит готовность отстаивать свою честь и жизнь до последней возможности. Всего только месяца 2-3 тому назад Муш был накануне страшной опасности, ввиду своей неподготовленности. Если бы турки тогда попытались привести в исполнение существовавший у них жестокий замысел, то это могло кончиться для армян очень плачевно. Но ряд обстоятельств тогда помешал туркам осуществить свой план уничтожения и разгрома этого армянского центра, а армяне, убедившись окончательно, какая участь их ожидает в недалеком будущем, успели принять ряд мер самозащиты.

Демобилизованные турецкие аскеры, в особенности проходившие через Муш аскеры-арабы, убежденные в своей неминуемой гибели, если не от огня, то от холода, явились в свое время для мушских армян богатым источником для добычи за бесценок средств самозащиты. С другой стороны, приказ о разоружении армян-аскеров вернул недавно многим армянским селениям Муша их молодежь. В верстах 26 от Муша начинающаяся горная область Сасун, по словам прибывшего, продолжает оставаться по-прежнему страной гордых, свободолюбивых героев. Сасунцы не дали ту-

[стр. 34]

рецкому правительству с начала этой войны ни одного солдата, не дали ни хлеба, ни скота, ни лошадей, прогнав или убив турецких «зафтиа», пытавшихся несколько раз подняться в горы Сасуна с целью привести сасунцев в повиновение.

Эр.
«Кав. Сл.», №126. 5 июня 1915 г.

№38

В походе с Андраником

(Из статьи, напечатанной в журнале «Армянский Вестник»)

«Пусть дует мне в лицо холодный ветер,
пусть пойдет сильный снег сверху,
с облаков, пусть дует норд, сколько ему
угодно, — я надеюсь, что рано или
поздно наступит весна».

Камарр-Катиба

Это было в конце 1914 года.

Ужасная опасность угрожала не только Сарыкамышу, но и всему Кавказу. Ввиду этого доблестная русская азербайджанская армия была принуждена отступить с юго-восточного берега озера Арчакского до деревни Котот. В отступлении участвовал первый армянский добровольческий полк под предводительством Андраника. Три дня и три ночи, безостановочно отступая через высочайшие горы и глубокие долины, усталые, утомленные, достигли деревни Котот (на границе Персии и Турции).

Настроение всех добровольцев было угнетенное. Не потому, что они были утомлены, и не потому, что в течение трех дней не имели во рту ни куска хлеба, а по той причине, что родной народ находился в великой опасности.

Как только дошли до Котота, нам был дан трехдневный отдых, в ожидании более точных известий из Сарыкамыша. Но в это время Андраник сумел привести в порядок свою конницу (конную дружину), состоящую из восьмидесяти всадников, которую под командой Аво отправил к Салмасту через Башкалу, чтобы заблаговременно дать знать салмастским армянам, чтобы они начали переселяться в Джульфу. Эти 80 всадников шли не только для предупреждения салмастцев, но и для того, чтобы обезопасить путь переселенцев от нападений курдских разбойничьих шаек. Аво по ехал с разбитым сердцем к тем горам, где несколько месяцев том} назад он, как гром, падал на голову врага со своими всадниками,

[стр. 35]

где он шаг за шагом вытеснял врага из ущелий, оврагов и высот, где он выдумывал всякие хитроумные уловки, чтобы захватить врасплох курдов. После того, как Аво отправился в путь, уже невозможно было говорить с Андраником. Лоб у героя был в морщинах, лицо хмурое, и страшно было смотреть на его густые брови. Казалось вот-вот бросится на кого, чтобы успокоить свою истерзанную душу.

Три дня подряд мы не видали его, не слышали его голоса, ободряющих слов, его бодрого смеха. Сидел он в курдской избе, не мог спать ночью, не мог отдыхать днем.

Не хотел он показаться, опасаясь расстроить воинов своим мрачным и унылым видом. О его печали и скорби имели понятие только ротные командиры, которые в течение многих лет жили вместе тихо и спокойно, терпя голод и жажду, грозу и град, на склонах гор, на вершинах холмов, в оврагах, ведя борьбу против всякого зла, мечтая о лучезарном утре свободы. Им было все известно (Себугу, Аво, Смбату, Николу и покойному Арташесу), потому что и они в свою очередь проливали слезы, спрятавшись по отдельным избушкам подобно монахам-отшельникам.

Через три дня был получен приказ отступить до Джульфы. Пехота и артиллерийский состав вместе с пешими добровольцами начали отступать по Кототской долине, по течению исторической реки Тгмута к городу Хой (в Персии), а конница осталась для защиты тыла. Через два дня дошли до Хоя совершенно усталые. Здесь мы встретили первую партию салмастских переселенцев. Положение было трагическое. Матери несли на плечах своих детей. Мужчины, с навьюченными лошадьми, ослами, буйволами и быками, погруженные в грязь по пояс, утомленные и измученные, еле-еле двигались вперед. Глубокие вздохи, жалобные крики доходили до небес. Даже животные, казалось, чувствовали, что положение было отчаянное. Грустное мычание быков и буйволов, ржание лошадей, меланхолическое блеяние овец и, наконец, ужасный скрип колес деревенских телег, производили тяжелое и сердцераздирающее впечатление. Но на этом безнадежном пути салмастские старухи-матери не забывали целовать могилу доблестного национального героя Вартана Мамиконяна, находящуюся на вершине холма, на берегу реки Тгмута. Запыхаясь, поднимались утомленные женщины на вершину холма, целовали могильные камни полководца и, проливая слезы, стеня, спускались вниз и продолжали свой путь.

Мы же, не останавливаясь, продолжали наш путь и, достиг-

[стр. 36]

нув селения Сеидиват, находящегося на расстоянии 7 верст от Хоя, кое-как поместились в армянских семьях, которые сами тоже готовились переселяться. С утренней зарей свисток собрал всех добровольцев на центральную площадь селения. Все ротные командиры были в сборе и дожидали Андраника. Вот и он появился, опустив голову, покрытую серой папахой.

Подойдя близко, поднял он голову и, обращаясь к дружине, сказал:

— Привет вам, товарищи!

— Да здравствует доблестный командир, — был дружный ответ.

— Товарищи, — опять начал Андраник, — не отчаивайтесь, будучи очевидцами плача и рыдания. Пусть мрачная и темная ночь не устрашает ваши храбрые сердца, пока туча рассеется, и утренний луч озарит родину, освобожденную нашей кровью. Мы должны перетерпеть нашу несчастную судьбу. Мы родились для страдания и ужасов — это наша судьба. В жизни всякого человека бывают различные периоды: то благополучие, то беда и несчастье, то снова счастье. То же и в жизни целых народов. Вам всем хорошо известно, какое славное прошлое имела наша нация. Но за этим счастливым и славным прошлым следовала печальная и мрачная действительность. И вот уже в течение столетий мы страдаем в когтях несчастья. Быть может, мы будем очевидцами еще больших ужасов, но вы не должны терять надежду. Без горького пота не получается вкусный обед в жизни. Без пролития крови не достигнем мы вожделенной свободы. Колесо нашего счастья давно уже катится налево. Не может же оно вечно двигаться в этом направлении: натолкнется оно на какую-нибудь скалу и повернет направо, т. е. к счастью и блаженству. Не падайте духом, товарищи, пока с нами доблестные армии великой России. Остается мне только просить вас, чтобы каждый из вас считал бы своей святой обязанностью, всячески помогать беженцам, без всякого различия. Будет ли беженец армянином или айсором — все равно: несчастный должен поддержать несчастного. Постарайтесь, чтобы молодое поколение не погибало от холода и мороза. Еще раз повторяю, не падайте духом, не теряйте надежды.

Добровольцы единодушно и единогласно выразили свое искреннее желание исполнить свято свой долг и жить или умереть вместе со своим доблестным командиром.

Через четыре дня вместе с переселенцами армянами и айсорами прибыли мы в персидскую Джульфу. На следующий день ос-

[стр. 37]

тавили мы Джульфу и, проходя мост через реку Аракс, пришли в русскую Джульфу. Это было 1-го января, т. е. в новый год (1915). Мы поместились в армянском селении, называемом Новой Джульфой. Праздники Рождества Христова прошли для нас незаметно: мы переживали скорее дни грусти, чем радости. Наконец, 9 января был получен новый приказ, по которому мы снова двинулись в Персию, только на этот раз по направлению к Тавризу, не к Салмасту...

Вскоре после отступления русского отряда к Джульфе турецкие войска заняли весь Азербайджан, окрестности Урмийского озера, Тавриз и, дойдя до местечка Софьяван, утвердились там на высотах. Занятие неприятелем последнего ставило русские войска в очень трудное положение, так как от Софьявана до Джульфы вела прямая дорога.

Вступив в поход, мы через 6 дней подошли к Софьявану, где, встретившись с неприятелем, разбили его наголову и заставили отступить по направлению к Тавризу. Русский отряд начал преследовать отступающего врага, а добровольческая дружина, по распоряжению генерала Ч., вернулась в Азербайджан, где неприятель был гораздо сильнее, чем на тавризской линии.

Нам предстояло очистить весь Азербайджан от турецких войск, т. е. повторить снова то, что мы уже раз совершили в начале войны, когда после ожесточенных и беспрерывных боев мы достигли до турецкой границы, а потом под натиском неприятельских сил вынуждены были отступить. Но на этот раз трудности, которые нам предстояло преодолевать на своем пути, усугублялись тем, что неприятель был сравнительно сильнее. В то время, как при первом наступлении, т. е. за 4 месяца до описанного момента, турки располагали силами в 15000 - 20000 человек, включая сюда и курдские шайки, на этот раз число их войск вместе с курдами достигало гораздо более внушительной цифры 35000- 40000.

Через 10 дней после сражения у Софьявана мы прибыли в Хой, откуда, не медля ни минуты, направились к историческому Аварайрскому полю, где неприятель занимал сильные позиции. Вместе с русскими войсками, к которым мы присоединились, мы после трехдневного кровопролитного сражения выбили неприятеля из окопов и нанесли ему серьезный удар. К вечеру разбитый противник бежал и укрепился в ближайших горах.

Но турки еще продолжали держаться в Азербайджане. Мы ожидали большого сражения, от исхода которого зависело наше дальнейшее наступление и участь турецких войск в Персии.

[стр. 38]

16 апреля мы вместе с русскими занимали высоты близ селения Селамлик. Утром 17 апреля началось сражение, носившее ожесточенный характер. К вечеру неприятель попытался окружить нас, но лихой атакой нашей кавалерии и дружными залпами русских и армянских добровольцев был опрокинут. С наступлением ночи с обеих сторон прекратился огонь.

На следующий день турки с новыми силами наступали на наши позиции. Нам было приказано не стрелять, пока неприятель не подойдет на расстояние 400 шагов.

Когда турки подошли совсем близко, посыпались на их густые колонны залпы. Подкошенные нашим ружейным и пулеметным огнем, падали турецкие солдаты, подобно пожелтевшим листьям дерева от ветра во время осенней непогоды.

Как только наступил момент атаки, мы, не дождавшись команды, вышли из окопов и начали спускаться с горы. На правом и левом флангах шли армяне-добровольцы, поддерживаемые резервными частями русских войск. Турки не выдержали атаки, так как их резервные части, издали наблюдавшие за боем, давно бросились бежать, охваченные ужасом. Так был разбит неприятель под Дильманом, оставив на поле сражения одними убитыми 3500 человек. После этого турки очистили весь Азербайджан.

Чтобы дать отдохнуть некоторое время войскам, полковник приказал прекратить преследование неприятеля. Мы расположились в селении Вартан. Кратковременное пребывание турок успело ознаменоваться обычным варварством. Прелестный Дильман (Салмаст) вместе с окружающими армянскими селами был превращен в груду развалин. Армянские деревни представляли душераздирающую картину. Везде развалины и опустошение. Всюду царствовала мертвая тишина, только по ночам прерываемая зловещими криками совы, одиноко сидящей на куполе церкви уже никем не обитаемой деревни.

Отдохнув достаточно, двинулись мы 1 мая к турецкой границе. 2-го мая мы встретились с отступающим врагом на Ханасорском поле. Завязался бой, который продолжался 6-7 часов. К вечеру бой прекратился и неприятель продолжал свое отступление.

В тот же день мы узнали о смерти двух честных и неутомимых бойцов — Ишхана и Врамяна, предательски убитых в Ване по приказанию генерал-губернатора. Известие это повергло всех добровольцев в уныние, и радостное настроение сменилось мрачными думами об участи остальных товарищей.

На следующий день отправились мы к монастырю св. Варфо-

[стр. 39]

ломея. По этому пути в течение последних десятков лет проходило немало армян-добровольцев, исполненных чувством ненависти к многовековому мучителю своего народа и призывавших своих братьев к справедливой мести. Эти пионеры, отдавшие всю жизнь борьбе за свободу, давно сошли в могилу, оставив нам святой завет — следовать их примеру. И вот мы, свято исполняя их завет, двигаемся вместе с доблестными войсками России по проторенному уже нашими борцами пути.

К вечеру прибыли в монастырь св. Варфоломея. Но неприятеля там не встретили и только узнали о совершенных турками зверствах во время их отступления. Все жители окрестности были поголовно перерезаны, даже невинные дети и те не были пощажены жестокими варварами. Веками непоколебимо стоявший монастырь был подвергнут бомбардировке. Но, к счастью, и на этот раз великолепное здание монастыря не пострадало от пушечных выстрелов неприятеля.

4 мая двинулись мы к г. Башкала и через два дня с боем поднялись на вершину Чуха-Гядук и укрепились там. Мы всячески старались зайти в тыл неприятеля, и, отрезав путь его отступления в Ван, или уничтожить или заставить переменить направление отступления. В противном случае разъяренный Халил-бей, прибыв в Ван, выместит всю свою злобу на ни в чем не повинных армянах. Уже вечерело; тучи черные нависли над нами, вскоре пошел дождь, промочивший нас. Но мы ничего не чувствали. В это время единственным предметом наших дум был Ван.

Генерал приказал на следующий день открыть огонь по неприятельским линиям. Утром в самый разгар боя мы получаем весть о взятии армянскими повстанцами Вана и о вступлении в Ван русских войск и армии добровольческих дружин. Известие это быстро облетело по всем линиям нашего расположения и вскоре крики «ура» наполнили воздух. Неприятель, услышав крики «ура», предположил, что мы собираемся идти в атаку и начал поспешно отступать.

По всей вероятности, Халил-бей был извещен своевременно о падении Вана, иначе он ни за что так легко не переменил бы направления своего отступления.

Ободренные радостным известием, начали мы преследовать неприятеля, который теперь уже отступал по направлению к Мосулу. Почти ежедневно мы нападали на деморализованные войска Халил-бея и каждый раз причиняли новые потери, гнали их все дальше.

[стр. 40]

Наконец, 18 мая мы встретили обессиленного неприятеля в одном из ущелий Нордузских гор.

Это было последнее столкновение с турками. Продолжавшийся до вечера бой кончился их поражением и, оставив 1500 человек убитыми они бежали к Мосулу. Но преследовать неприятеля по этому направлению было уже невозможно, так как пришлось бы проходить по недоступным высоким горам. С другой стороны, мы не совсем были уверены в полном отступлении неприятеля, и потому решили двинуться к Джуламерику (Ассирия).

Через три дня, после долгих мучений и лишений, прибыли мы, голодные и холодные, в Джуламерик, где 9 месяцев свирепствует зима. Но и в Джуламерике не достав хлеба, принуждены были питаться козьим и овечьим молоком.

Убедившись, что неприятель отступил, мы оставили в Джуламерике незначительный отряд, а сами направились к монастырю св. Ворага. Недалеко от св. Ворага в Айоц-дзоре, мы встретились с представителями ванской молодежи, выехавшими нам навстречу.

2 июня мы прибыли в монастырь св. Ворага, где мы оставались недолго. Слегка оправившись от усталости и страданий, мы через два дня двинулись из Ворага в давно лелеянный и любимый Ван. Через три часа въехали мы в предместье Вана — Айгестан, утопающий в зелени.

Встречать нас вышли все ванские армяне от мала до велика с букетами свежих цветов, которыми осыпали нашу дорогу. При виде нас раздались крики «ура» и возгласы «Да здравствует Россия», «да здравствует Андраник». Клики «ура» сменялись исполнением ванским духовым оркестром «Зейтунского марша».

В честь прибывших войск и добровольцев был устроен банкет, который открылся исполнением гимнов союзных государств. Были произнесены речи и провозглашены тосты в честь великой России и за свободу многострадального армянского народа. О, какие счастливые минуты переживал я тогда. Этот день был лучший день в моей жизни.

После банкета оркестр сыграл армянский марш, и под бодрые звуки марша дружины двинулись по направлению к Битлису, где неприятелем были сосредоточены большие силы, состоящие, главным образом, из арабов и турок. Между прочим, тут же находился и Халил-бей, который в сравнительно короткое время успел привести в порядок свою деморализованную армию. Присоединившись к II, III, IV и V дружинам, мы ценою кровавых и горя-

[стр. 41]

чих боев дошли до Мушской равнины, многострадальные обитатели которой давно с нетерпением ждали нас и, напрягая последние силы, защищались против турок и курдов. Мы находились на расстоянии одного древнего перехода от Муша, как вдруг получили приказ отступать до Аварайрской низменности. И вот мы начинаем отступать по северо-западному берегу Ванского озера в сторону Беркри-Калэ, оставив за нами без всякой надежды на спасение наших братьев, томившихся в горах.

Воспользовавшись тем обстоятельством, что русские войска начали отступать на два дня раньше нас, добровольцев, турки старались отрезать путь нашего отступления. Но несмотря на то, что у нас не было ни пушек, ни пулеметов, а патронов было мало; несмотря на численное превосходство неприятеля и обилие боевых запасов у него, мы приняли бой, и после ожесточенных столкновений, прорвав неприятельские линии, вышли на Беркри-Калэ.

Конечно, этим мы были обязаны, главным образом, таланту и боевому опыту Андраника.

От самого Вана до Эчмиадзина двигались печальной вереницей сотни тысяч армян-беженцев. По всей дороге раздавались вопли и мучительные стоны. Голод и долгое мучительное шествие, с одной стороны, и палящий зной солнца, с другой, довершали удары бедствий, так неожиданно обрушившихся на многострадальных братьев наших. Вся дорога была усеяна трупами детей и стариков, не переносивших мук печального шествия и умиравших по дороге; не удостоившись даже погребения. Невольно напрашивались слова талантливого писателя и певца беспредельных страданий турецкого армянина: «Есть много трупов непогребенных, ты не плачь напрасно, я плакал много». И действительно, не до плача, не до рыданий было нам тогда, а скорее заговаривали чувства негодования и возмущения на Всевышнего за страдания невинных детей. Видел ли читатель когда-нибудь мать, решившую бросить со скалы или отдавшую бушующим волнам реки своего ребенка, которого она в течение 5 лет окружала беспредельной и нежной любовью, ценою Бог весть каких страданий и лишений питала и защищала от всяких напастей. А сегодня она без раскаяния и сожаления бросила его, лишь бы спасти свою честь от коварных зверей. Я не в состоянии описать подробности ужасных бедствий и страданий армян-беженцев, перед которыми блекнут все ужасы, пережитые нашим народом и описанные Раффи и Абовяном.

Волна беженства уже докатилась до Эчмиадзина, не первый раз, за 15 веков своего существования, видевшего под своими сте-

[стр. 42]

нами своих сынов скитающимися и страдающими, того Эчмиадзина, сыны которого даже в трудные минуты своей жизни не забывали своего долга и обязанности перед Богом и щедро приносили дары на алтарь Божий...

Несмотря на все эти скитания и лишения, армянский народ найдет в себе достаточно силы преодолеть их, как не раз преодолевал он в течение своей многовековой истории. Он будет бороться до последней капли крови с надеждою на светлое будущее.

Я верю и убежден, что народ армянский будет еще долго жить и рано или поздно получит достойную оценку за свою стойкую и многовековую борьбу за свободу и культуру. В этом меня убеждает наша действительность, даже в эти беспросветные минуты. В то время, когда с каждым днем сходят в могилу все больше и больше людей, их сменяют новые. В то время, когда по одной улице движется печальная похоронная процессия, на другой улице идет свадебный пир... Одни уходят в вечность; но их места занимаются новыми и свежими силами...

Проводив беженцев до пределов России, добровольцы вновь вместе с русскими войсками, исполненные мести и жаждущие крови неприятеля и с терновыми венками на челах вернулись в разрушенную и охваченную пламенем Армению.

Снова пошли они освобождать из когтей тирана родную землю, веками орошенную и обагренную кровью армян.

И теперь наши герои-добровольцы вместе с доблестными войсками России переносят огромные лишения, проводя дни и ночи в беспощадных и кровопролитных боях во имя свободы армянского народа, во имя славы России.

Вахаршак Овакимян
«Арм. Вест.», №№30,34. 1916 г.

№39

Российский посол в Париже
Министру иностранных дел С.Д.Сазонову.

Телеграмма №377
14 июня 1915г.

Пребывающие в Париже д-р Завриев и Нубар-паша держат меня в курсе своих разговоров с французскими правительственными лицами, политическими деятелями и журналистами с целью склонить их к принятию армянских пожеланий, изложенных в из-

[стр. 43]

вестной вам памятной записке, по вопросу Киликии. По их словам, хотя в здешнем министерстве иностранных дел продолжают настаивать на необходимости для Франции обладать не только Сириею, но и всею Киликиею до Тавра, многие влиятельные лица, мало-помалу, под влиянием представленных им аргументов, будто бы склоняются к мысли об автономной Армении, под тройным протекторатом России, Англии, Франции, со включением Киликии, с городами Адана и Мерсине, но за исключением Александреттского залива с портом Александреттой, отходящими к Франции. Нубар-паша подал по этому вопросу Делькассе особую памятную записку, в которой ради охраны самолюбия французов, высказывает мысль, что Франция, получив свою Киликию, могла бы по собственному почину, уступить вышеизложенную часть армянам. Ввиду вашей телеграммы №2307 я продолжаю тщательно воздерживаться от оказания какой-либо поддержки пожеланиям Завриева и Нубара-паши.

На случай, если действительно высказалась склонность принять вышеизложенный план, не откажите уведомить меня в какой мере он встречает сочувствие с нашей стороны.

Извольский
PAT, стр. 136-137.

№40

Министр иностранных дел России
послу в Париже А.П.Извольскому

Телеграмма №2850
16 июня 1915г

Исключение Киликии с Аданой и Мерсиной из пределов возможной под тройным протекторатом России, Англии и Франции автономной Армении последовало вследствие нашего желания обнаружить предупредительное отношение к видам Франции на территорию. Если же армянским делегатам удастся склонить парижский кабинет к включению Киликии в состав будущей Армянской области, то Императорское правительство может только сочувствовать исполнению желания турецких армян, которым оно искони покровительствовало.

Сазонов
PAT, стр.137.

[стр. 44]

№41

Жертвы турецких насилий

(Из корреспонденции в газете «Кавказское Слово»)
[июнь] 1915 г.

На протяжении сотен верст от Оргова до Вана, Каракилисы и Алашкерта и оттуда на юг... тянутся длинной вереницей полуголые, голодные женщины и дети, спасшиеся от зверств турецких гамидийцев и жандармов. В некоторых селениях я встречал десятки женщин и девушек, чудом вырвавшихся из рук гамидийцев, похитивших их в декабре из деревень Алашкертской долины. Многие из них подвергались невероятным насилиям... Есть среди них девочки 5-7 лет, изнасилованные курдами; теперь они не в состоянии ходить... Попадаются и беременные женщины и девушки...

В округах Арчиша, Патноса, Ахлата, Копа и Хныса вырезано турками во многих местах, по приказанию губернаторов, несколько тысяч мужчин и детей... Ныне тысячи армянских девушек и женщин продолжают оставаться среди гамидийцев... В окрестностях горы Сипан лежат неубранные около двух тысяч трупов армянских женщин и детей... Во всех этих районах свирепствуют тиф, оспа и другие болезни. По рассказам приезжих только в одном Мелазгерте находятся свыше тысячи тифозных больных. Туда отправлен национальным бюро один доктор и со стороны Католикоса всех армян лицо для организации помощи беженцам. Во имя человеколюбия необходимо немедленно отправить в районы Патноса, Арчиша, Мелазгерта летучие санитарные отряды, а в промежуточных селениях открыть питательные пункты для вырвавшихся из рук гамидийцев истощенных женщин и девушек, которые ежедневно по 100-150 человек из окрестностей Ахлата двигаются на Мелазгерт или Патнос. Санитарные отряды должны иметь у себя достаточное количество медикаментов и перевязочных средств, так как среди беженцев — сотни раненых...

Духов
«Кав. Сл.», №142. 24 июня 1915 г.

[стр. 45]

№42

Из статьи «Тридцать дней осады»

[июнь] 1915 г.

Только теперь, месяц спустя после занятия Вана русскими войсками, приходят подробные сведения о положении осажденных в городе армян до подхода русских...

Столкновения армян с турками в Ване начались, как известно, 7-го апреля. Ни для армян, ни тем более для турок столкновения эти не явились неожиданностью. Почти с самого начала русско-турецкой войны, армяне Ванского вилайета (как и всей Турции) жили под постоянной угрозой резни...

... В самом Ване все усилия известных армянских деятелей — Врамяна (члена турецкого парламента), Ишхана и Арама были направлены к предотвращению катастрофы. Путем личных переговоров и сношений с ванскими вали, им действительно удалось до апреля месяца предотвратить резню...

После неудач на русско-турецком фронте и в Дарданеллах озлобление турок против армян стало нарастать. По всей стране стало намечаться выполнение программы турок — повсеместного погрома армян...

«Кав. Сл.», №142. 24 июня 1915 г.

№43

Русский посланник в Каире Министру
иностранных дел С.Д.Сазонову

Депеша №58
Каир, 25 июня 1915 г.

Жестокости, совершаемые над армянами Сирии и соседних с нею провинций, достигают невероятных размеров. Грабежи, насилия, резня и нередко поголовное избиение населения целых армянских деревень повторяются постоянно; семейства разделяются безжалостно; жен отрывают от мужей, детей — от родителей, и всех отправляют в ссылку в различные стороны. Особенно жестоко преследуется армянское духовенство; священников мучают, пытают, вырывают их ногти.

Недавно 12000 турецких войск заняли Зейтун, служивший оплотом армянства и не впускавший к себе турецких сил. Угрозами, обманами и обещаниями турки побудили армян к сдаче и, за-

[стр. 46]

няв город, самым жестоким образом разделались с его жителями и защитниками. Тысячи человек были зарезаны и избиты, несмотря на широкие обещания полной безнаказанности.

Жестокие избиения армян, говорят, произошли также и в Алегистане (в округе Марата).

Немецкие влияния, очевидно, направлены к тому, чтобы возбуждать турок против армян. Жена богатого немецкого коммерсанта в Алеппо, госпожа Кох, много лет уже занимающаяся политикой и прикрывающаяся своим интересом к археологии, отправилась недавно в Урфу и Диарбекир, где у ней имеются связи с курдскими племенами. Цель ее поездки — возбуждение курдов против России и против армян. Г-жа Кох, конечно, не является единственной на этом поприще; множество германских агитаторов деятельно работает против союзников в Сирии и Армении.

Смирнов
АВПР, Политархив, д.3804, л.34.

№44

М.М.Ковалевский об армянском вопросе

(Отрывки из статьи в журнале «Вестник Европы»)
[июнь] 1915г.

Не в первый раз приходится мне высказываться по вопросу о Турецкой Армении. С тех пор, как в ней за последние годы сказалось решительное тяготение к России и русское правительство приняло на себя миссию покровителя и заступника по отношению к христианским народам Востока, армянский вопрос стоит в числе тех, которые требуют неотложного решения...

...Начиная с XIV в., когда Армения потеряла свое государственное существование, ее судьбы стали тесно зависеть от судеб мусульманского Востока и его заправил — турок и персов. В XIX столетии наши попытки, направленные к тому, чтобы прийти на помощь единоверцам в передней Азии, имели для армян самые тяжкие последствия. Чтобы избежать преследований, им приходилось выселяться массами в теперешнее Закавказье, так как турки и персы Жестоко мстили им за то содействие, какое они оказывали русским войскам... Так было в 1926 г. во время нашей войны с персами; так было в 1828-29 годы, в годы войны России с Турцией. А после заключения туркменчайского мира с Персией до 40 тысяч армян переселились в пределы нашей империи. Война с Турцией также повела к выселению целых десятков тысяч турецких армян.

[стр. 47]

Сказанное применимо и к войнам 1854-55, 1877-78 годов: Русские войска непременно встречали радушный прием в Армении, разнообразную и существенную помощь. Турки мстили им за это. Армяне переселялись в пределы православной империи или жестоко расплачивались за свое сочувствие к нам...

...Турецкое правительство в правление Абдул-Гамида было не прочь разредить густоту армянских поселений с помощью погромов, отдавая каждый раз армян на расправу курдам и черкесам. Не одни племенные и религиозные отличия разъединяли курдов и черкесов от армянского населения. Причиной распри служили и старые сословно-земельные счеты. Курдские аги были некогда господами над крепким к земле армянским населением. Они облагали их непомерными поборами, заставляя работать на себя большую часть недели, считая себя феодальными главами, а армян крепостными, сидящими на их землях. Эти старые счеты оживают каждый раз, когда турецкое правительство не только не видит расчета в противодействии им, но наоборот, поощряет национальную и религиозную вражду, видя в том одно из средств проведения своей внутренней политики. Погромы происходили не раз с его ведома и тайного согласия. Тысячи и десятки тысяч являлись жертвою чинимой курдами и черекесами резни...

...Можно было надеяться, что, с водворением младотурецкого режима в Константинополе, прекратится преследование армян. Расчет был ошибочен: младотурки оказались узкими националистами, враждебными армянам и их исторической обособленности и неспособными осуществить те обещания, какие содержит в себе берлинский договор по отношению к реформам в Армении...

...повсюду в Анатолии армяне являются жертвами вымогательств, убийств и т. д.; их дома и поля захвачены, невинная кровь льется рекой — одним словом, все происходит по-старому, как будто бы и не наступило перемены в государственных порядках со времени обнародования конституции...

...Европейские государства не могут более ссылаться на недостаточную осведомленность. Кровь армянская вопиет к нам и настоятельно требует осуществления того заступничества, которое было обещано угнетаемой в течение веков христианской народности. Но счеты между самими державами, группирующимися в два союза, одинаково направленными, по-видимому, к охранению мира и в то же время борющимися между собой из-за сфер влияния, парализуют деятельность европейских дипломатов в Константинополе. Германия считает себя заинтересованной стороной, так как

[стр. 48]

затеваемая ею железнодорожная цепь проходит через местности Малой Азии, над которыми в стратегическом отношении господствует Армянское плоскогорье — область, населенная армянами. Она противилась бы поэтому, одностороннему выступлению России в роли представителя армян. Англия и Франция, в свою очередь, отступают перед мыслью об очень деятельном представительстве, не желая вызывать недовольства среди мусульманского населения своих колоний, для которых султан по-прежнему остается главою правоверных...

...Россия, несомненно, может быть только заинтересована в создании автономной области, способной сделаться не только новым рынком сбыта для ее товаров, но своего рода государством-буфером, хотя и на этот счет, как показывает пример Бельгии, не следует обольщать себя большими надеждами.

Но возникновение автономной Армении может представить выгоды для Империи только под одним условием — если эта область станет замиренной средой, если в ней прекратятся старые счеты армян с курдами, мусульман и христиан. А для этого не придумано пока иного средства, кроме равноправия и терпимости. Вот почему я считал желательным, чтобы европейские державы на будущем конгрессе решительно высказались за необходимость для возникающего государства положить в основу своего политического возрождения эти две политические аксиомы: свобода совести и равенство граждан перед законом, судом, налогом, государственной службой, что все вместе обнимается понятием равноправия...

«Вестник Европы», т. 3, № 6. 1915 г.

№45

Католикос Геворк V
Министру иностранных дел С.Д.Сазонову

Из телеграммы
Эчмиадзин, 5 июля 1915г

Полученные мною достоверные сведения из Константинополя и Киликии констатируют, что по приказу турецкого правительства совершаются в Турции массовые избиения армян, неслыханные зверства, насильно выселяются армяне в Иконию и Месопотамию, где от неблагоприятных условий и климата окончательно погибают, что составляет цель турецкого правительства...

АВПР, Политархив, д. 3504, л. 38.