М. Д. Амирханян

ГЕНОЦИД АРМЯН И РУССКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА

Часть I

Содержание | Титульный лист и т.д. | Введение | Диев Гр. А.
Лазарев Я. Д. | Танищев В. | Зелинский Ф. | Михайлов В.
Тыркова Ариадна | Оглавление (как в книге)

[стр. 155]

В. МИХАЙЛОВ

АРМЯНСКАЯ РЕЗНЯ

[стр. 156]

"Армянская резня" В. Михайлова является главой
очерка "Кровавый султан", состоящего из 14 глав,
разносторонне характеризующих личность и
деятельность турецкого султана - тирана Абдул-Хамида II.

Очерк был напечатан в 1912 г. в "Исторической
библиотеки" (№ 45). Глава публикуется по этому изданию

[стр. 157]

Обессиленная экономической политикой тридцатилетнего правления Абдул Гамида, Турция представляла из себя в последние годы его царствования государство настолько слабое, что с ней перестали считаться даже маленькие балканские государства. Беспрерывно на всем пространстве огромной империи вспыхивали восстания. Постоянное натравливание одних народностей на другие привело, наконец, к тому, что расчленение Турции стало вопросом ближайшего времени.

Но надо дать Абдул Гамиду справедливость, он обладал редким дипломатическим талантом. И не военная мощь Турции спасала ее от раздела. В военном отношении Турция времен Абдул Гамида представляла силу, с которой совсем не считались. Спасали ее возможности из-за раздела Турции общеевропейской войны, да опытный и хитрый кормчий султан, умело проводивший свой корабль по мутным водам международной политики. Угнетенные и разоренные провинции требуют автономии, а балканские государства мечтают о присоединении вилайетов с христианским населением к своим территориям. Война готова вспыхнуть каждую минуту. Но в самую критическую минуту Абдул Гамид кричит о своей постоянной готовности дать обещанные еще на Берлинском конгрессе реформы.

Державы готовы верить его заявлениям, а он как будто и на самом деле готов исполнить свое обещание. Назначаются комиссии, слово "реформы" у всех на устах. Но проходит острый момент и все остается по-старому.

Великий, вообще, мастер Абдул Гамид на счет обещаний, которые, однако, никогда не ис-

[стр. 158]

полнял. Достигалось это путем бесконечного затягивания переговоров в надежде, что обстоятельства изменятся в благоприятную сторону. Благоприятными обстоятельствами всегда считались раздоры между великими державами, не доверявшими одна другой. Политика же Абдул Гамида и состояла в том, чтобы сеять семена раздора.

Обращали на себя внимание дружественные отношения, установившиеся между германским императором Вильгельмом II и Абдул Гамидом. Что может быть общего между просвещенным монархом конституционной Германии и полудиким повелителем деспотического государства? То же,, что между самодержавной Россией и республиканской Францией. Политика.

Стало известно, что Вильгельм собирается сделать визит Абдул Гамиду.

Даже для султана честь великая. С необычайной пышностью готовился султан принять своего коронованного гостя.

Помещением для Вильгельма был назначен Мерассам-Киоск, заново переделанный и убранный с невероятной роскошью.

Султан лично распоряжался убранством покоев, вникая во все мелочи из желания угодить своему высокому гостю.

Празднества по случаю пребывания императора Вильгельма в Константинополе следовали непрестанно, поражая всех своим великолепием.

Это стоило денег, больших денег. Но султан не унывал, он надеялся использовать пребывание гостя в интересах Турции и своих.

А Вильгельм думал о немецких интересах.

[стр. 159]

Чего добился Абдул Гамид - не известно, но немецкий капитал с тех пор прочно утвердился в империи османлисов.

Золото рекой потекло в широкие немецкие карманы.

Но зато мраморный фонтан, подарок Вильгельма столице Турции, до сих пор красуется на площади Стамбула.

По временам политика Абдул Гамида вызывала такое недовольство населения, что он прибегал к некоторым мерам, чтобы отвлечь на время внимание подданных. Делать так, как поступают родители, чтобы забавой занять внимание ребенка.

У Абдул Гамида эти забавы были кровавые. Подданные - это дитя, забавы - резня христиан и погромы.

Если по своим соображениям Абдул Гамид находил нужным, в угоду варварским инстинктам своих подданных, произвести кровопускание христианам, он делал соответствующее распоряжение властям, а к себе призывал софтов.

Прежде всего несколько слов о софтах. Софтами называются молодые мусульмане в возрасте от 12 до 25 лет, посвятившие себя духовному образованию. Число софтов достигает в турецкой империи громадных цифр, причем в одной столице их насчитывается свыше 4000 человек. Эти юноши очень фанатичны в религиозном отношении и нетерпимы к другим верованиям. Софт не признает другой религии, кроме магометанской, так как им с детства втолковывают предпочтительно те места Корана, которые проповедуют ненависть к немагометанам. Нравственное учение Ко-

[стр. 160]

рана при этом оставляется совершенно в стороне.

Софты имеют громадное влияние на невежественный, но очень религиозный народ. Через них-то главным образом и воспитывается в мусульманах нетерпимость и дикая ненависть к христианам.

Несколько слов, сказанных софтам повелителем правоверных, вполне достаточно для того, чтобы повсюду в империи на всех базарах, площадях, а преимущественно в мечетях начались возмутительные, возбуждающие ненависть к христианам проповеди, призывающие к истреблению их.

Слова изуверов падают на очень благодатную, восприимчивую почву: каждый магометанин воспитан в ненависти к христианам и достаточно малейшей искры, чтобы вспыхнул один из тех страшных погромов, которыми так богато царствование Абдул Гамида.

Было время, когда при каждом выходе падишаха его сопровождал с обнаженным ятаганом (кривая сабля) палач, который по малейшему знаку своего повелителя творил немедленную расправу над провинившимися перед падишахом лицами.

Абдул Гамид предпочитал своей ненависти не обнаруживать - злодеяния производил потихоньку, без огласки. Султан оставался в стороне.

Так было и в памятном для армян 1895 году.

Переговорив предварительно наедине с софтами, Абдул Гамид послал приказ Зекки-паше (Иззет-паша) произвести кровавую расправу с армянами в Малой Азии. Софты начали повсеместно проповедь истребления армян. Чернь, купцы и выпущенные из тюрем преступники вооружались, а

[стр. 161]

командированные из Ильдиз-Киоска агенты получили специальное поручение вызывать резню провокационными приемами.

В назначенный день по сигналу, данному из Ильдиз-Киоска, во всей Турции началась ужасная резня армян. В одной Армении погибли десятки тысяч ни в чем неповинного народа. Что делалось в Малой Азии, можно судить хотя бы по тому, что делалось в Константинополе.

Очевидец этой резни г-н Кази Бек описывает ее с полными ужаса подробностями. Погром был вызван инсценированным провокаторским нападением на банк, который турки неосновательно приписывали армянам.

Партия приблизительно в сорок человек, принадлежавших к различным национальностям, ворвалась в банк и произвела выстрелами переполох среди служащих и публики. Возможно, что среди нападавших были армяне.

Выстрелы в банке, точно электрическая искра, пробежали по столице и все взволновалось. Происходило нечто невероятное: крики, шум, выстрелы, стоны, вопли, мольбы, грохот запираемых магазинов, все это смешалось в один неприятный общий гул, который был еще тем страшнее, что никто не знал, что делать и куда бежать. Многие вместо того, чтобы спрятаться в доме, как раз выбегали на улицу и прямо попадали под выстрелы усердных турецких солдат.

Остервенение этих последних достигло чудовищных размеров. Они умерщвляли первого встретившегося христианина, не разбирая, кто он - армянин ли, француз, немец или болгарин.

Армян выдавали их характерные носы. Нере-

[стр. 162]

дко и турок принимался за армянина и расстреливался, несмотря на призывы Аллаха и его пророка.

Волосы становятся дыбом при мысли, что делали в глуши Армении курды над несчастным порабощенным армянским народом. Кто мог спасти его? Кто ответит за позор дочерей, сестер, матерей и невест? Кто протянет им руку помощи? Увы! Крики их, раздиравшие душу, остаются точно глас вопиющего в пустыне.

Когда из Стамбула озлобленная толпа турок стремительно бежала через мост к Галату, сокрушая все на своем пути, то в этом переполохе погибло много европейцев.

В Галате, близ Оттоманского банка, жило армянское семейство, состоявшее из нескольких душ и довольно состоятельное, полиция это хорошо знала. В полдень, когда перестрелка еще продолжалась, чернь бросилась во внутрь дома и через несколько минут выкинула из окон истерзанных детей и двух обезображенных женщин, а вслед за тем вытолкала на улицу израненных мужчин.

На улице этих несчастных ждали новые мучения. Остервенелая толпа добила их. Дом, конечно, немедленно разграбили и унесли все ценное. Солдаты равнодушно смотрели на все это, не принимая никакого участия для спасения армян. Глаза их только с жадностью следили за тем, как толпа уносила награбленные вещи. Выстрелы и крики заставили меня, - говорит г-н Кази Бек, -выбежать на улицу. Почти у подъезда я столкнулся с толпой в пятьдесят приблизительно человек, которая, крича и шумя, неслась куда-то на всех

[стр. 163]

парах. Я бросился вслед за нею, точно увлекаемый какой-то силой, и не отставал. Пока мы бежали переулками, в нас стреляли беспрерывно из домов.

Меня это обстоятельство сильно поразило: переулок, мимо которого мы стремительно неслись, был населен преимущественно торговцами-греками и вот они, скрыто и давно ненавидя турок, пользуясь суматохой, стреляли из своих домов.

Выстрелы делали свое дело. Почти у самой моей головы раздался оглушительный выстрел, поваливший на месте бежавшего турка, он как-то неестественно взмахнул руками и шлепнулся на землю. Толпа состояла исключительно из турок и албанцев, за исключением нескольких человек курдов. Оказывается, что эта толпа давно уже наметила себе жертву и вот, пользуясь общей суматохой, решили не упустить удобного случая.

В одной из скромных улиц Галаты, которая ведет в Перу, есть квартал, населенный армянами и греками. Туда-то и бежала эта дикая банда.

Разъяренная толпа не щадила ни женщин, ни детей. Ужас охватывал меня, когда приходилось наступать на тела этих безвинно погибших людей. О, как сильно все заблуждаются по отношению к туркам. Я удивляюсь, как не хотят понять, что турки решили раз навсегда избавиться от ненавистных им армян и делают все, чтобы привести это в исполнение.

Толпа неслась и, наконец, достигла своей цели. Но когда она храбро кинулась на армянский дом, желая разнести его, оттуда градом посыпались выстрелы и заставили толпу рассеяться. Мно-

[стр. 164]

гие с криком и стоном попадали на землю. Но, собравшись, толпа снова кинулась на приступ и на этот раз, не взирая на продолжавшие сыпаться выстрелы, с каким-то непонятным упорством ворвалась-таки в дом.

До какого зверства может дойти человек! Жертву выкидывали на улицу, где ее подхватывали и почти раздирали на мелкие куски. Среди белого дня, когда ослепительно сияет солнце, льется потоками невинная кровь по грязным улицам Стамбула. Полиция не успевает убирать трупы, как являются новые, еще в более обезображенном виде.

Восстание охватило Турецкую Империю. Константинопольские ужасы - пустяки в сравнении с теми, какие творятся в Малой Азии. Как электрический ток, пробежала весть о восстании армян, вызванном кровавой расправой.

Поднялся народ и пошел навстречу смерти. Это борьба двух национальностей, одинаково ненавидящих друг друга. В Малой Азии совершалось что-то невероятное, таинственное, отчего кровь стынет в жилах.

В Галате полицейский задержал армянина с намерением вести его в часть. Армянин молил его, совал деньги и дело было почти улажено. Но на грех появился патруль солдат, который стремительно бросился на полицейского и отнял у него армянина.

- Куда ты ведешь его, - говорили они, - надо прикончить эту собаку и, несмотря на протесты полицейского, они закололи армянина штыками тут же, на улице.

В одном дачном местечке Карталь вырезали

[стр. 165]

поголовно всех армян.

- Чтобы составить себе понятие, - говорит далее г-н Кази Бек, - о количестве убитых, я попросил одного знакомого турка показать мне, когда их подбирают. Он согласился. Около двух часов ночи я вышел на улицу. Стояла какая-то таинственно мертвая тишина, только по улицам тянулись длинными вереницами повозки, предназначенные для увозки трупов. Те самые, в которых в обыкновенное время собирают мусор. Их было что-то очень много и на каждую из них складывали по счету десять человек.

По сведениям число убитых христиан в одном Константинополе простирается до 6 тысяч человек. Сколько же их было в Армении и во всей Турции. Даже по турецким сведениям число жертв этой кровавой и возмутительной расправы Абдул Гамида намного превышает сто тысяч человек.

Не одни только христиане были предметом ненависти и массового преследования кровавого султана. Расправлялся он иногда и с единоверцами. Даже такие отъявленные фанатики мусульмане, как софты, несмотря на содействие, оказанное ими падишаху в армянской кровавой бойне, подвергались преследованию Абдул Гамида.

А. В. Амфитеатров передает подробности резни софтов, устроенной безмерно подозрительным султаном.

Софты пользовались громадным влиянием на мусульман. Одного этого было бы вполне достаточно, чтобы вызвать опасение Абдул Гамида на свое благополучие. В таких случаях он не знал полумер и проявлял присущую ему жестокость с особенной беспощадностью.

Донос вселил в султане убеждение, что софты обнаруживают против него какие-то замыслы. Немедленно принимаются радикальные меры противодействия.

Призванный в кабинет падишаха начальник его

[стр. 166]

почетного караула, жестокий полуварвар унтер-офицер, получает личные инструкции султана арестовать софтов на сходке.

- Поздравляю тебя, мой друг, полковником, - начинает султан, дружески похлопывая опешившего солдата по плечу.

Конечно, не даром султан так милостив к простому солдату, что сейчас же и обнаруживается.

- Дошли до меня слухи, - продолжает падишах, - что софты замышляют против меня недобрые намерения. Сегодня ночью они соберутся на сходку во дворе семинарии при мечети Ежи-Валиде-Джамие. Там они будут совещаться, как свергнуть меня с престола. Так вот, полковник, я тебе оказываю великую честь: захвати побольше самых преданных солдат и ночью окружи с ними мечеть. Как только удостоверишься в их намерениях...

- Я их тот час арестую, - подхватывает солдат...

- К чему же их арестовывать, только возня... Ты их лучше всех перережь.

И Абдул Гамид указывает рукой, как их надо резать.

Наступает ночь. Действительно, софты собрались во дворе семинарии и беседовали там, не чуя угрожающей им опасности.

А в это время подходит отряд солдат и окружает мечеть. У входа поставлен караул, чтобы преградить дорогу беглецам.

Приняв эту предосторожность, отряд солдат врывается во двор и начинается зверская расправа. Далеко разносятся вопли о помощи беззащитных софтов, но они напрасны. Прохожие боязливо бросаются бежать, заметив у входа в мечеть военный караул. В течение получаса беспощадно умерщвлены около 600 софтов, их трупы образовали целую кровавую гору, занявшую весь обширный двор мечети Ени-Валиде-Джамиэ.