Внимание! Предлагаемый ниже текст написан в дореволюционной орфографии. Если текст не отображается корректно, см. Просмотр русских текстов в старой орфографии.

БРАТСКАЯ ПОМОЩЬ ПОСТРАДАВШИМЪ ВЪ ТУРЦИИ АРМЯНАМЪ

ОТДѢЛЪ I.

[стр. 123]

Страсти Господни въ Оберъ-Аммергау.

ПУТЕВЫЯ ВОСПОМИНАНІЯ ¹).

Монастырь св. Ѳомы въ Акулисахъ (Нахичев. у.)

I

В пятницу 18-го іюля 1890 г. я отправился по желѣзной дорогѣ изъ Мюнхена въ Партенкирхенъ; въ поѣздѣ были по большей части англичане и въ числѣ ихъ множество духовныхъ лицъ. Мы очутились y самыхъ предгорій Баварскаго Тироля. Десятковъ пять-шесть экипажей: каретъ, фаэтоновъ, повозокъ ждутъ пассажировъ и везутъ ихъ по шоссейной дорогѣ въ 9 километровъ нарочно для доставки зрителей нча Passionspiel устроенной. Дорога подымается зигзагами вверхъ по Аммеру на Этталь къ длиннѣйшей въ одну улицу выстроенной деревушкѣ Оберъ-Аммергау. Весь этотъ край званъ былъ поповскимъ (Pfaffenwinckel), — одни прелятуры да монастыри. Объѣзжая его, можно было въ теченіе двухъ недѣль проводить каждую ночь въ иномъ мовастырѣ или церковномъ домѣ. Земля эта принадлежала Вельфамъ, потомъ Гогенштауфенамъ, потомъ Виттельсбахамъ. Деревня растянулась по рѣчкѣ Аммеру, на одномъ ея концѣ церковь, на другомъ театръ, обнесенный заборомъ съ греческимъ фронтономъ, весь расписанный сѣрокоричневыми фигурами (grisaille). По другой сторонѣ рѣки на холмѣ высится великолѣпное исполинское распятіе, кругомъ котораго расположена группа, состоящая изъ Богоматери и учениковъ. Этотъ памятникъ изъ желтоватаго камня сооруженъ королемъ баварскимъ Людвигомъ I.

------------------------------

¹) Печатается съ сокращеніями.

[стр. 124]

Такова мѣстность; къ субботѣ переполненіе ея посѣтителями страшное,— всѣ дома, не исключая самыхъ скромныхъ крестьянскихъ, заняты; ненашедшіе себѣ мѣста помѣщаются въ окрестныхъ селеніяхъ. Богатые экипажи и конные ѣздоки проталкиваются съ трудомъ чрезъ толпу пѣшихъ гуляющихъ, между которыми преобладаютъ англосаксонцы надъ нѣмцами и духовные надъ свѣтскими. Между духовными y многихъ по фіолетоваго цвѣта примѣтамъ въ костюмѣ видно, что они римскокатолическіе прелаты или епископы. Тотчасъ послѣ того, какъ смерклось, улица пустѣетъ. Пріѣзжіе рано ложатся спать, На слѣдующій день съ 6 часовъ утра идутъ обѣдни, a ровно въ 8 начинается представленіе. Прежде чѣмъ стану его описывать, скажу нѣсколько словъ о происхожденіи и теперешнемъ устройствѣ представляемыхъ на сценѣ страданій или мукъ Господнихъ.

Большинство космополитической интеллигентной публики, стекающейся въ этотъ театръ, выноситъ обыкновенно то впечатлѣніе, что они созерцали какимъ-то чудомъ уцѣлѣвшій остатокъ средневѣковыхъ мистерій, нѣжный цвѣтокъ наивной, чисто-народнической поэзіи, продолжающій цвѣсти и благоухать въ какомъ-то захолустьи y мало образованныхъ мужиковъ. Такое мнѣніе совсѣмъ несогласно съ истиною. Passionsspiel есть нѣчто весьма искусственное, плодъ книжной учености, школьной выправки и обдуманнѣйшей религіозной политики. Своими подземными, для простаго глаза невидимыми корешками представленія страстей Господнихъ по своему содержанію, по своему тексту, заходятъ въ средніе вѣка, но сами они произошли отъ скрещенія итальянскаго возрожденія, перенесеннаго на нѣмецкую почву, съ католической антиреформаціей, обновившей римскій католицизмъ въ XVII столѣтіи, то-есть съ религіознымъ движеніемъ, во главѣ котораго стояли іезуиты.

Начало Оберъ-Аммергаускихъ представленій относится къ первой половинѣ ХVІІ вѣка, то-есть ко времени, когда іезуиты, ставъ твердою ногой въ Баваріи, господствовали не только въ политикѣ, но и въ искусствѣ, когда они были въ модѣ, давали тонъ, были законодателями вкуса и когда ихъ вліянію подчинялось все духовенство, всѣ церковныя братства, занимавшіяся драматическимъ искусствомъ. Всѣ усовершенствованія въ театральной техникѣ въ подражаніе древнимъ образцамъ не только въ архитектурѣ, но и въ пластикѣ, музыкѣ и мимикѣ были примѣнены братьями ордена съ религіозною цѣлью борьбы съ протестантизмомъ и усиленія привязанности народа къ римско-католическому вѣроисповѣданію посредствомъ дѣйствія на его чувственность, на его воображеніе. Переворотъ, произведенный братьями ордена въ сценическомъ искусствѣ, отчасти былъ похожъ на тотъ, который совершенъ въ нашемъ вѣкѣ Рихардомъ Вагнеромъ и который состоялъ въ сочетаніи всѣхъ родовъ искусствъ въ рамкахъ драмы, причемъ однако сама основа драмы, заключающаяся въ текстѣ, сдѣлалась чѣмъ-то второстепеннымъ. Этотъ текстъ могъ бы быть и даже бывалъ иногда латинскій. Уразумѣнію его помогутъ печатныя книжки (Periochen), не вслушиваются же и теперь въ слова текста иностранные пріѣзжіе въ Оберъ-Аммергау. Самъ текстъ взятъ изъ средневѣковыхъ мистерій, но онъ передѣланъ и до неузнаваемости изукрашенъ; точно также измѣнена и вся обстановка на сценѣ съ помощью итальянскихъ мастеровъ, скульпторовъ, рѣзчиковъ, штука-

[стр. 125]

туровъ, при содѣйствіи такихъ капельмейстеровъ, какъ знаменитый въ свое время Орландо ди Лассо и при роскошнѣйшей костюмировкѣ.

По мѣстному преданію, когда въ 1633 г. въ Баваріи свирѣпствовала черная смертъ, Оберъ-Аммергауская община, которую опустошала эта зараза, постановила въ видѣ религіознаго обѣта справлять каждыя десять лѣтъ трагедію смерти Господней. Какъ только данъ былъ этотъ обѣтъ, язва внезапно прекратилась. Первое представленіе дано въ 1634 г., но затѣмъ въ 1680 г. рѣшено перенести зрѣлища на года, оканчивающіеся нулемъ, что продолжалось съ 1680 г. по 1770 г., когда послѣдовалъ правительственный запретъ. Оберъ-аммергауцы жаловались, ссылаясь на обѣтъ. Правительство отвѣтило, что данный обѣтъ можно исполнять инымъ какимъ-нибудь образомъ. Ходатайство общинниковъ возобновилось въ 1780 г. при курфирстѣ Карлѣ-Теодорѣ, когда сила запрета значительно уже ослабѣла. Примѣняясь къ мотивамъ, вызвавшимъ запретъ, Оберъ-Аммергауцы просили о допущеніи представленія изъ Ветхаго и Новаго Завѣта, по очищеніи его отъ всѣхъ дающихъ поводъ къ соблазну несообразностей. По просьбѣ сына, король Максъ-Іозефъ разрѣшилъ 3 марта 1811 г. представленія, которыя съ тѣхъ поръ отбываются по нулевымъ годамъ, но въ 1870 г. были прерваны по случаю франко-германской войны. Ближайшее произойдетъ въ 1900г.

II.

Представленіе начинается въ 8 часовъ утра и продолжается до 6 часовъ вечера съ малымъ перерывомъ въ полдень, длящимся полтора часа. Оно происходитъ на открытомъ воздухѣ. Они не прерывались даже въ случаяхъ довольно частыхъ въ этой горной мѣстности падающихъ дождей. Отъ этой непріятности нынѣ защищена часть сидѣній для публики; эти дороже оплачиваемыя мѣста имѣютъ надъ собою родъ легкаго навѣса. Три крытыя строенія возвышаются на сценѣ, одно главное съ фасадомъ въ родѣ греческаго храма съ занавѣсью, поднимающеюся, какъ внутри этого храма представляются живыя картины изъ Ветхаго Завѣта или идутъ главныя явленія, напримѣръ: тайная вечеря, моленіе въ Геѳсиманскомъ саду или распятіе на Голгоѳѣ. По обѣ стороны этого храма расположены симметрически двѣ меньшія постройки, направо дворецъ первосвященника Каіафы и налѣво дворецъ Пилата. Оба боковыя строенія соединены съ главнымъ посредствомъ арокъ, подъ которыми виднѣются въ перспективѣ двѣ улицы Іерусалима. Передъ тремя зданіями широкая площадка или такъназываемое proscenium, на которомъ свободно движутся изображаемыя толпы народа числомъ до четырехсотъ человѣкъ и потомъ быстро исчезаютъ, либо входя въ храмъ, либо стекая по улицамъ подъ арками. Все представленіе состоитъ изъ трехъ совершенно отдѣльныхъ, перемежающихся и поочередно дѣйствующихъ на публику элементовъ.

Представленіе состоитъ, во-первыхъ, изъ хора «духовъ-хранителей», произносящаго на-распѣвъ при акомпаниментѣ музыки въ церковномъ стилѣ стихи вродѣ псалмовъ. Послѣ каждаго драматическаго явленія и во все время представленія живыхъ картинъ выходятъ на просценіумъ и располагаются лицомъ

[стр. 126]

к зрителямъ полукругомъ 10 мужчинъ, 14 женщинъ, всего 24 чедовѣка, такъназываемые Schutzgeister. Въ былое время они являлись въ фантастическихъ костюмахъ, съ вѣнками изъ птичьихъ перьевъ на головахъ, съ какими изображалъ поздній ренессансъ американцевъ временъ Колумба. Теперь дѣйствуютъ они въ нарядахъ царей и царицъ средневѣковыхъ, въ золотыхъ коронахъ и опоясанные золотыми шнурами. Лица хористовъ грубыя, но выразительныя. Есть между женщинами такія, которыя по голосу и по очертаніямъ прямо годились бы въ валькиріи.

Вторую составную часть представленія образуютъ Volbilder или живыя картины изъ Ветхаго Завѣта, предвозвѣщающія символически событія Новаго Завѣта. Въ 1890 г. даваемы были 22 такія картины. Нѣкоторыя изъ нихъ имѣютъ съ Новымъ Завѣтомъ самую отдаленную и такъ сказать натянутую связь, въ доказательство чего, напримѣръ, приведу поясненіе, даваемое хоромъ разводу Артаксеркса съ Васти и возведеніе въ царицы Эсѳири.

Seht Vasti die stolze wird verstossen
Ein ild was mit der Synagoge hat Gott besсhlossen.

Первоклассные мюнхенскіе художники помогли крестьянамъ Оберъ-Аммергауцамъ ставить эти картины; онѣ скомпанованы въ стилѣ итальянской живописи лучшаго времени, то есть XVI вѣка.

Наконецъ третью часть представленія, собственно ту, которая и есть существенная, образуетъ сама драма въ 17 дѣйствіяхъ, подраздѣляющихся на сцены. Представленіе начинается со въѣзда Христа въ Іерусалимъ на осляти. Густыя толпы народа текутъ изъ проходовъ подъ арками, изображающихъ улицы Іерусалима, на просценіумъ. Христосъ, спѣшившись, входитъ въ храмъ и изгоняетъ оттуда торговцевъ. — Христосъ и ученики изображены въ костюмахъ, въ какихъ ихъ писали Тиціанъ и Рафаэль. Толпа наряжена, по восточному, въ цвѣтныя яркія одежды; она движется съ такою свободою и непринужденностью, какими мы восхищались при представленіяхъ мейнингенской труппы. Конечно, въ уста Христа влагается многое, чего нѣтъ въ Евангеліи, но это вставное превосходно выдержано въ тонѣ и духѣ евангельскаго повѣствованія.

Затѣмъ слѣдуетъ совѣщаніе архіереевъ и книжниковъ y Каіафы, въ которомъ надо было все сочинять отъ начала до конца. Сочинено недурно; главная забота — какъ заполонить и взять въ свои руки Христа; есть въ виду ученыхъ сребролюбецъ, котораго рѣшено къ себѣ зазвать и склонить на свою сторону. Затѣмъ въ Виѳаніи Христосъ разговариваетъ съ учениками по случаю близящагося празднества Опрѣсноковъ; приходятъ Лазарь съ сестрами; Христосъ прощается с матерью. Въ этой средѣ, дышащей одними только задушевными чувствами и любовью, обрисовывается темнымъ пятномъ лицо предателя, передаваемое довольно близко къ Евангелію, но задуманное съ замѣчательно тонкою художественностью и не превращенное въ нѣчто сатанинское. За нимъ оставленъ обликъ человѣческій, такъ что мы понимаемъ мотивы его дѣйствій, рѣшимостьгрубаго, черстваго, ограниченнаго человѣка, имѣющаго свои поводы недовольства образомъ дѣйствія Христа. Это по натурѣ любостяжательный скопидомъ; онъ недаромъ избранъ былъ Христомъ въ казначеи всего братства, въ распорядители довѣренной ему мошны, которая истощалась вслѣдствіе щедрости Спасителя. Онъ искренно скорбитъ

[стр. 127]

о томъ, что одного нарда на умащеніе ногъ Спасителя вышло на 300 динаріевъ. Онъ страдаетъ потому, что вмѣстѣ съ другими вѣруетъ въ возстановленіе Христомъ Іудейскаго царства, но когда онъ услышалъ, что Христосъ готовится душу свою положить за овцы, то крайне смущенъ и озадаченъ мыслью о томъ, a съ нимъ же самимъ что будетъ? (Wer sorgt, wenn ich nicht sorge, bin ich nicht Säckelmeister)? Въ эту минуту раздраженія къ нему подходятъ посланные отъ первосвященника, которымъ онъ открываетъ душу свою по-пріятельски, думая что они напрашиваются поступить въ ученики Христа. Онъ сообщаетъ, что имъ нечего ожидать отъ Христа, что Христосъ собирается умереть и что онъ расточаетъ общее достояніе своихъ послѣдователей. Посланные склоняютъ Іуду указать имъ, гдѣ Учитель, что онъ въ концѣ концовъ и дѣлаетъ, предполагая, что онъ самъ и заступится за Христа передъ первосвященникомъ. Онъ думаетъ, что Христа арестуютъ только на нѣкоторое время и разстается съ посланными добродушно на нѣмецкій манеръ ударивъ другъ другу рука объ руку и имѣя на умѣ при этомъ рукобитіи поговорку: еіn Mann, ein Wort. Оставшись наединѣ, онъ разсуждаетъ самъ съ собою въ монологѣ, который сочиненъ въ шекспировскомъ стилѣ: арестуютъ Его — тогда я получу изрядныя деньги. — Онъ ли возьметъ верхъ — тогда я испрошу y него прощеніе; Онъ вѣдь добръ и милосердъ. Собственно я не измѣняю ему, я только сообщилъ извѣстіе о томъ, гдѣ онъ будетъ находиться.

Наступаетъ широкою кистью написанная сцена Тайной Вечери, вся по Евангелію, воспроизводимому почти дословно, съ омовеніемъ ногъ ученикамъ, съ преломленіемъ хлѣба (пріимите ядите...) съ выпиваніемъ вина и съ указаніемъ на будущаго предателя, какъ на опускающаго вмѣстѣ съ Христомъ руку въ солило.

Громадное впечатлѣніе, производимое дѣйствіемъ Тайной Вечери, усиливается еще и растетъ прогрессивно въ послѣдующихъ сценахъ. Іуда продаетъ учителя архіереямъ въ синедріонѣ за 30 серебренниковъ при сильномъ сопротивленіи продажѣ со стороны Никодима, котораго тутъ же заподозрили его товарищи, что онъ тайный послѣдователь Христа. — Послѣ ухода Іуды съ солдатами и слугами архирейскими, совѣтъ, въ маломъ, такъ сказать комплектѣ предрѣшаетъ смерть Іисуса.

Въ слѣдующей затѣмъ сценѣ въ Геѳсиманскомъ саду, переданной точнымъ образомъ по Евангелію, въ составъ представленія входитъ сверхъестественный элементъ, неизбѣжный при условіяхъ религіознаго зрѣлища; съ облаковъ спускается ангелъ съ чашей на камень, y котораго изнемогаетъ Христосъ и подкрѣпляетъ его. — Затѣмъ появляется Іуда съ вооруженными людьми, y Малха усѣчено ухо, Христосъ заарестованъ. Въ Оберъ-Аммергау на сценѣ это событіе происходитъ не въ полночь, a ровно въ полдень, и тѣмъ кончается первая частъ представленія. — Послѣ полуторачасоваго перерыва идетъ вплоть страшная и необычайно сильно дѣйствующая на нервы трагедія страданій Христовыхъ. Почти все дѣйствіе происходитъ подъ открытымъ небомъ либо на просценіумѣ передъ самой публикой, либо на двухъ боковыхъ крыльцахъ направо y Каіафы или налѣво y Пилата; Христосъ поставленъ сначала передъ Анною, a потомъ передъ зятемъ его, первосвященникомъ Каіафою. Смертная казнь изрекается всѣмъ совѣтомъ въ пол-

[стр. 128]

номъ составѣ. Послѣ запирательства Петра появляется раскаявшійся Іуда, который приноситъ совѣту свои сребренники и, не достигнувъ освобожденія Христа, бросаетъ ихъ на землю. Увѣнченнаго терніемъ и почти обнаженнаго Христа солдаты сожаютъ на стулъ, кланяются ему, a потомъ сталкиваютъ его на полъ. — Когда Христа увели за утвержденіемъ приговора, въ среднемъ строеніи опять показывается Іуда, надѣваетъ себѣ веревку на шею; занавѣсъ опускается въ тотъ самый моментъ, когда онъ вѣшается.

Замѣчательно хорошо очерченъ Пилатъ. Этотъ проконсулъ до мозга костей римлянинъ, въ глубинѣ души онъ справедливый человѣкъ, но настолько безхарактерный, что всѣ его попытки къ тому, чтобы Христа выгородить, служатъ толъко къ усиленію поруганія Христа и его мученія. Пилатъ съ презрѣніемъ относится къ евреямъ. Онъ какъ юристъ доискивается состава преступленія и требуетъ доказательствъ.— Вмѣсто доказательствъ онъ слышитъ одни крики и ругательства. Когда ему надоѣла эта безсмысленная орава, онъ хватается за пришедшій ему на умъ предлогъ, чтобы сбыть Христа съ рукъ: «оказывается, что онъ Галилеянинъ, такъ ведите его къ царю Ироду».

Недурно также задуманъ и Иродъ, сластолюбецъ и безбожникъ, но вѣрующій въ чудеса и сгорающій желаніемъ, чтобы Іисусъ, котораго онъ представляетъ себѣ великимъ фокусникомъ, показалъ бы ему какой-нибудь фокусъ, превратилъ бы день въ ночь или посохъ въ змѣю. Раздраженный молчаніемъ Христа (stumm wie ein Fisch) онъ рѣшаетъ отдать его на посмѣяніе и такъ какъ говорили люди, что онъ называлъ себя царемъ іудейскимъ, то облечь его въ багряницу и въ такомъ видѣ отправить его опять къ Пилату. — Передъ проконсуломъ Христосъ предсталъ почти нагой, въ трико, опоясанный холстомъ вокругъ торса, со связанными руками; ручьи крови изображены струящимися изъ ранъ его на головѣ по всему тѣлу. Пилатъ хитритъ съ евреями, желаетъ ограничиться бичеваніемъ, предлагаетъ дать народу на выборъ, кого онъ захочетъ отпустить — Христа или Варавву, наконецъ прибѣгаетъ къ слѣдующей юридической уловкѣ. — Вы не народъ, говоритъ онъ къ старѣйшинамъ, священникамъ и книжникамъ, пускай выскажется народъ, который его превозносилъ. Тогда архіереи распускаютъ во всѣ концы своихъ клевретовъ. — Между тѣмъ происходитъ за сценою бичеваніе, a потомъ на сценѣ же въ главномъ строеніи вбиваніе въ голову терноваго вѣнка и всученіе въ руки Христа тростника вмѣсто скипетра.

Наступаетъ особое явленіе народнаго мятежа (die Empörung), вся труппа лицедѣевъ въ полномъ сборѣ на просценіумѣ: старцы, взрослые, дѣти; бѣснующіеся, разъяренные, точно тигры, съ ревомъ и воемъ домогающіеся преданія Христа на распятіе. Христа выводятъ изъ дома Пилата. Онъ спускается медленно по лѣстницѣ въ накинутой на него и опускающейся до стопъ мантіи, со связанными руками, съ лицомъ обращеннымъ къ народу и зрителямъ. — Еврейскій бунтъ озадачилъ Пилата; онъ омываетъ руки заявляя, что онъ удовлетворяетъ ихъ домогательству, чтобъ избѣгнуть большаго зла (jch habe eurem Drängen nachgegeben um grösseres Uebel zu verhüten). Форма суда соблюдена, писарь читаетъ приговоръ, народъ ликуетъ, что ему выдали Христа. Верхъ художественности представляетъ собою шествіе на Голгоѳу; впереди ѣдетъ сотникъ верхомъ и движутся солдаты, затѣмъ изнемогающій подъ тяжестью креста Христосъ, о которомъ

[стр. 129]

сожалѣютъ даже его палачи, заставляющіе нести крестъ Симона Киренейскаго. Происходитъ свиданіе Христа съ матерью. Одна изъ женщинъ обтираетъ лицо Христа платкомъ.

Передъ явленіемъ, посвященнымъ распятію, хоръ духовъ-хранителей является въ черныхъ ризахъ. Во время хорового пѣнія за сценой слышенъ стукъ молотковъ. Когда поднимается занавѣсъ, закрывающая главное строеніе, уже два разбойника висятъ прикрѣпленные къ своимъ висѣлицамъ, a Христосъ лежитъ въ горизонтальномъ положеніи на крестѣ который придется водружать. По словамъ исполнявшаго роль Христа Майра пребываніе на крестѣ — самая трудная поза, которая, еслибы продолжалась дольше чѣмъ положено, то кончилась бы тѣмъ, что лицедѣй впалъ бы въ обморокъ. Такъ и случилось разъ съ Майромъ въ 1880 г.. Едва онъ произнесъ: Или или лима савахѳани, какъ потерялъ сознаніе и пришелъ въ себя только послѣ того, какъ оказался снятымъ уже съ креста среди Богородицы и женщинъ. Впечатлѣніе на зрителей поднятіемъ и водруженіемъ креста съ Христомъ переходитъ за предѣлы художественнаго; всѣ страдаютъ отъ болѣзненнаго нервнаго раздраженія, отъ преизбыточнаго реализма въ зрѣлищѣ. Изъ прободенныхъ ногъ и рукъ торчатъ подобія гвоздей, потоки крови стекаютъ по членамъ тѣла. — Двадцать минутъ длится распятіе. Изображающій Христа Майръ имѣлъ подъ своимъ трико корсетъ прикрѣпленный къ фиксированному въ крестѣ крюку. Преломленіе голеней y разбойниковъ не производитъ даже и иллюзіи.— Два палача съ пребольшущими палицами въ рукахъ, состоящими изъ кожи начиненной хлопкомъ ударяютъ раза четыре по разбойникамъ и произносятъ: «довольно съ тебя» (Jetzt hast du genug). Прободеніе груди у Христа пo распоряженію сотника исполняется такимъ образомъ, что изъ имѣющагося подъ трико пузыря наполненнаго красной жидкостью брыжжетъ подобіе крови. — Великолѣпны снятіе съ креста и погребеніе. На томъ можно было бы покончить представленіе. По религіознымъ соображеніямъ оно было бы однако не полно безъ воскресенія, которое значительно сокращено противъ текста сочиненнаго Дайзенбергеромъ и занимаетъ не болѣе четверти часа. Мы видимъ стражу y Гроба Господня; происходитъ внезапное сіяніе, камень закрывающій Гробъ отваливается. Христосъ появляется въ бѣлой ризѣ и удаляется со сцены, между тѣмъ какъ солдаты разинувъ рты недоумѣваютъ и рѣшаютъ доложить архіереямъ о происшедшемъ. Затѣмъ хоръ поетъ: Христосъ воскресъ и аллилуйа, a въ глубинѣ сцены въ апоѳеозѣ возносится на небо воскресшій Христосъ. По пространному тексту, исполнявшемуся до 1890 г. послѣ женщинъ и ангеловъ, возвѣщающихъ о воскресеніи, прибѣгали испуганные вѣстью Анна, Каіафа и архіереи, ругались со стражею, грозили жалобою Пилату за допущенное похищеніе мертваго тѣла, потомъ подкупали эту стражу, дабы она заявила, что тѣло украдено было учениками.—Послѣ ухода и солдатъ и архіереевъ на опустѣвшій просценіумъ вбѣгаютъ святыя жены и апостолы, въ томъ числѣ Петръ и Іоаннъ. Представленіе должно было заканчиваться богоявленіемъ Христа одной Маріи Магдалинѣ и прощальными обращенными къ ней словами Христа. Представленіе завершается хоровымъ гимномъ аллилуйа безъ мала въ 6 часовъ пополудни.

[стр. 130]

III.

Невольно ставится вопросъ: какова будущность Оберъ-Аммергаускихъ представленій? — Вопросъ этотъ вызываетъ на размышленія, потому что преобразованія представленій въ 1890г. коснулись только декоративной ихъ части, то-есть несущественной внѣшности, a будущія реформы должны будутъ коснуться и инструментальной и хоровой и самаго текста, сообразно тому, съ какой точки зрѣнія рѣшаемо будетъ преобразованіе сложнаго цѣлаго? какія цѣли будутъ руководить преобразованіемъ: художественныя или религіозныя?

Допустимъ, что наступитъ увлеченіе только одною стороною дѣла — чисто художественною; что, освободившись отъ всякихъ требованій религіозныхъ и обращаясь свободно съ историческою истиною, преобразованіе поставитъ себѣ единственною задачею наибольшее артистическое наслажденіе, самое сильное и самое глубокое.

Тогда придется все съ корнемъ измѣнить, вмѣсто слабой деревенской музыки Дедлера дать ораторію во вкусѣ Вагнера или нѣчто вокально-инструментальное въ родѣ Вердіевскаго Requiem, a можетъ быть устранить и то и другое, потому что сочетаніе разныхъ искусствъ производятъ впечатлѣніе, которое по своей силѣ слабѣе впечатлѣнія отъ одного искусства, доведеннаго до высшей степени совершенства. Итакъ придется отсѣчь ораторію и остаться при одной драмѣ или наоборотъ. Скорѣе придется пожертвовать музыкою и хоромъ. Деревенская музыка не соотвѣтствуетъ нашему утонченному вкусу. Хоръ имѣетъ многое въ его пользу свидѣтельствующее; во время хорового пѣнія успокаиваешься и отдыхаешь послѣ сильныхъ драматическихъ ощущеній. Гораздо легче придется пожертвовать праздными, устарѣвшими и терпимыми только по преданію живыми картинами. Онѣ произведенія богословской схоластики.

Допустимъ, что живыя картины упразднены, что музыкальный и хоровый элементы либо устранены, либо превращены въ простыя рамки для драмы? По законамъ свободнаго художественнаго творчества драма эта будетъ безпрестанно до неузнаваемости измѣняема по вкусу вѣка. Прежде всего будетъ выкинутъ изъ драмы сверхъестественный элементъ, безъ котораго не можетъ обойтись религіозное зрѣлище. Затѣмъ, вслѣдствіе того, что искусство заимствуетъ и изъ природы и изъ исторіи только нѣкоторые факты, которые потомъ произвольно усиливаются или сочетаются и что всякое подобное новшество колеблетъ представленія утвердившіяся и передаваемыя по преданію, перемѣны будутъ вызывать оппозицію даже въ слояхъ общества самыхъ интеллигентныхъ и самыхъ скептическихъ. Новатору говорятъ: печатайте, что угодно, печатаемое сойдетъ, но не ставьте на сцену, тамъ всегда верхъ берутъ религіозныя требованія народной массы. Въ Оберъ-Аммергау эти требованія стоятъ на первомъ планѣ. Мѣстное искусство насквозь мужицкое и держится только потому, что оно благочестиво. Превратите мистерію въ театръ и въ Оберъ-Аммергау никого больше не пойдетъ.

Перейдемъ на религіозную почву, на поклоненіе посредствомъ искусства извѣстной до скончанія вѣка установленной святынѣ, извѣстному религіозному идеалу, считаемому неподвижнымъ. Строго религіозная точка зрѣнія на искус-

[стр. 131]

ство можетъ быть только отрицательная. Искусство, какъ способъ передачи религіозныхъ идей, есть примѣсь языческая. Собственно религіозное искусство есть ересь, есть сознательное отступленіе отъ хрустальной чистоты и безцвѣтности вѣры y самаго ея источника, но разъ оно существуетъ и дѣйствуетъ благотворно, то надобно его лелѣять, относясь къ нему, впрочемъ, консервативно, какъ относимся мы къ складнямъ какого-нибудь Мемлинга, къ прэрафаэлитамъ, къ самому Рафаэлю. «Страсти Господни въ Оберъ-Аммергау и суть такіе складни съ мощами, которые выставляются на показъ публикѣ каждые 10 лѣтъ. «Держитесь старины, ничего не измѣняйте», — сказалъ послѣ представленій 1871 г. Оберъ-Аммергауцамъ Людвигъ II въ Линдергофѣ. Такой же совѣтъ могли бы и мы предложить. Представленія въ Оберъ-Аммергау — палеонтологическій остатокъ вѣковъ минувшихъ, поражающій современныя поколѣнія тѣмъ, что онъ произведеніе религіознаго искусства не наивнаго, но происходящаго изъ такой эпохи, когда вѣра была сильнѣе, остатокъ твердо хранимый въ рукахъ консервативнаго мужичья безподобно приспособленнаго къ такому храненію, вслѣдствіе своей профессіонально художественной подготовки.
С.-Петербургъ,

28-го января 1896 г.

Киликiйскiй видъ