Внимание! Предлагаемый ниже текст написан в дореволюционной орфографии. Если текст не отображается корректно, см. Просмотр русских текстов в старой орфографии.

БРАТСКАЯ ПОМОЩЬ ПОСТРАДАВШИМЪ ВЪ ТУРЦИИ АРМЯНАМЪ

ОТДѢЛЪ I.

[стр. 364]

Эскизы физической географіи Арменіи ¹)
О. Леона Алишана

(ПЕРЕВОДЪ СЪ AРMЯHCKAГО).

Общій видъ страны, о которой я намѣренъ говорить, представляетъ весьма замѣчательныя явленія. Арменію можно назвать страною контрастовъ, имѣющихъ не малое вліяніе на духовное развитіе обитателей этой страны. Благодаря своему географическому положенію, одаренная самымъ умѣреннымъ и пріятнымъ климатомъ, имѣющая много общаго въ этомъ отношеніи съ Италіей, Греціей и Испаніей, Арменія представляетъ въ тоже самое время страну сильнѣйшаго холода и тропическаго жара, обусловливаемыхъ положеніемъ ея относительно уровня моря. Дѣйствительно, если высочайшія вершины Вогезъ и Юры не достигаютъ высоты густо населенныхъ и прекрасно обработанныхъ равнинъ, на которыхъ находятся серебристые источники Евфрата, Аракса, Куры и Арадзани (Мурадъ-чай); если замѣчательные монъ-сенискій, симплонскій и сенъ-готардскій проходы находятся ниже лазурныхъ водъ Севанга, окруженнаго сотнями густо-населенныхъ деревень, то съ другой стороны нѣкоторыя части нашей страны находятся даже ниже уровня моря, ибо берега Каспійскаго моря, гдѣ кончается равнина Арменіи, находятся на 25 метровъ ниже уровня Чернаго моря и Океана. Отсюда эта безпрерывная смѣна двухъ противоположныхъ временъ года, изъ которыхъ одно, какъ разсказываютъ, растапливаетъ своими отвѣсными лучами свинецъ на куполахъ Діарбекира, между тѣмъ какъ другое въ теченіе шести мѣсяцевъ покрываетъ бѣлымъ саваномъ поверхность страны и понижаетъ температуру до 20° Реомюра.

––––––––––––––––––––––––

¹) Предлагаемый отрывокъ, переведенный изъ книги „Отечественныя достопамятности", принадлежитъ перу мхитариста о. Леона Алишана, избраннаго въ 1896 г. почетнымъ членомъ Императорскаго Археологическаго Общества. О. Алишанъ извѣстенъ не только своими учеными трудами, пользующимся общепризнаннымъ авторитетомъ среди европейскихъ оріенталистовъ, но также и многими поэтическими произведеніями, которыя такъ много содѣйствовали возрожденію современной армянской литературы. Прим. перев.

[стр. 365]

Караваны путниковъ запасаются шубами, чтобы пройти черезъ озера и рѣки, оцѣпенѣвшія подъ слоями льда и снѣга. Счастливы смѣлые путешественники, если могутъ избѣгнуть лавинъ и снѣжныхъ вихрей, которые часто поглощаютъ цѣлые караваны. Послѣдней надеждой на спасенье, по свидѣтельству Страбона, былъ въ этомъ случаѣ длинный шестъ, который продѣвался несчастнымъ, погруженнымъ въ снѣгъ, чрезъ сводъ своей ледяной темницы, какъ маякъ угасающей жизни, молящій о спасеніи. Такимъ именно образомъ былъ спасенъ на груди y кормилицы царь Санатрукъ, остававшійся подъ снѣгомъ въ продолженіе трехъ дней; внукъ его Тиранъ былъ несчастнѣе его: онъ погибъ подъ снѣжнымъ заваломъ, на двадцатомъ году царствованія. Высшій надзоръ надъ снѣжными путями считался важнымъ дѣломъ и почетною должностью: отсюда получилъ свое названіе одинъ изъ самыхъ уважаемыхъ въ Арменіи княжескихъ родовъ Дзюнаканъ (снѣговой — отъ дзюнъ — снѣгъ). Для спасенія путешественниковъ, на болѣе опасныхъ и болѣе всего посѣщаемыхъ дорогахъ и проходахъ были устроены гостиницы или караванъ-сараи: таковъ, между прочимъ, караванъ-сарай Рава между Битлисомъ и Келитомъ. Эта армянская зима, какъ называетъ ее великій Златоустъ, испытавшій ея суровость, часто наводила страхъ на завоевателей; разсказы о ней y историковъ и поэтовъ древности отъ Ксенофонта до византійскихъ хронографовъ носятъ какой-то легендарный характеръ.

Путешественники — естествоиспытатели нашего времени утверждаютъ, что зима въ Эрзерумѣ также сурова, какъ на Большомъ Сенъ-Бернарѣ, не смотря на то, что первый на пять градусовъ южнѣе послѣдняго и что абсолютная высота Эрзерума на 500 метровъ ниже знаменитаго страннопріимнаго монастыря Алыпъ; зима въ Агори, находящейся подъ 39° широты, при высотѣ въ 1760 метровъ, совершенно одинакова съ зимою въ полярномъ поясѣ на оконечности Европы. Въ Эривани лѣтомъ наблюдали 30° тепла, a зимою 20° холода, контрастъ, который трудно встрѣтить даже въ полярномъ поясѣ. Контрастъ этотъ еще болѣе бросится намъ въ глаза, если разсмотрѣть угрюмый и однообразный пейзажъ нашей страны въ то время года, когда — за горами, отдѣляющими ее отъ Понта, свободно цвѣтутъ на воздухѣ апельсины въ Трапезунтѣ, городѣ, который уже посѣтила ласточка, тогда какъ y подошвы другихъ, менѣе возвышенныхъ горъ, въ Мосулѣ, продаютъ ледъ, чтобы умѣрить удушливый жаръ. Между тѣмъ протяженіе Арменіи между столицами Понта и Ассиріи не превышаетъ 6 —700 клометровъ, такъ что паръ могъ-бы пройти это пространство между восходомъ солнца и его закатомъ и вы имѣли бы весеннее утро, зимній полдень и лѣтній вечеръ. Вѣроятно, вы не воспользуетесь этимъ удовольствіемъ, вы не захотите пережить въ теченіе одного дня три времени года, въ особенности второе.

Какой ужасъ, какая ужасная страна! подумаетъ читатель. Человѣку, любящему свое отечество, всѣ времена года одинаково милы: и самая дикая природа имѣетъ какую-то неизъяснимую прелесть для сердца цивилизованнаго человѣка. Я знаю даже европейцевъ, уроженцевъ Парижа и Лондона, купцовъ, консуловъ, живущихъ въ Эрзерумѣ, которые не легко-бы промѣняли его на Европу, не смотря на то, что наканунѣ солнцестоянія въ созвѣздіи рака y нихъ

[стр. 366]

замерзаетъ вода. Они предпочитаютъ четыре — пять очаровательныхъ мѣсяцевъ въ промежуткѣ между двухъ зимъ, цѣлому году жаркаго климата. Необыкновенная упругость и чистота воздуха, свѣжесть его тока, лазурность водъ, сила и блескъ растительности, вкусъ, свойственный произведеніямъ горной страны, сдѣлали Арменію привлекательною резиденціею завоевателей Азіи и странъ владѣтелей, смежныхъ ей со временъ Семирамиды и до нашихъ дней.

Ванское озеро (Турец. Армен.).

Замокъ Ванъ, построенный на уединенной скалѣ, возвышающейся на нѣсколько сотъ футовъ надъ равниной, разстилающейся на высотѣ 5100 футовъ надъ уровнемъ моря, чудо природы и искусства, былъ лѣтнимъ мѣстопребываніемъ Самирамиды. Замокъ этотъ до сихъ поръ носитъ имя этой гордой царицы,— имя, исчезнувшее въ развалинахъ Вавилона и Экбатаны. Что касается армянскихъ царей, то они были избавлены отъ необходимости искать резиденцій въ сосѣднихъ странахъ.

Громадная равнина, извѣстная подъ именемъ Муганской степи, между Араксомъ и Курою, была всегда зимнимъ убѣжищемъ для животнаго царства страны. Лѣтомъ степь представляетъ выжженную солнцемъ пустыню, кишащую ядовитыми змѣями, отъ которыхъ, по преданію, войска Помпея пострадали болѣе, чѣмъ отъ азіатскихъ полчищъ; осенью Мугань представляетъ роскошное пастбище, на которомъ рѣзвятся многочисленные табуны лошадей. Зимою Муганскую степь, едва подернутую легкимъ снѣгомъ, наполняютъ стаи пернатыхъ, ежегодное перелеты которыхъ одинаково восхищаютъ взоръ земледѣльца и философа.

Племя нѣсколько отличное отъ этихъ мирныхъ обитателей, овладѣвъ въ

[стр. 367]

средніе вѣка этими огромными пустынями, покрыло ихъ воинственными ордами, вышедшими изъ степей Джигуна и Яксарта: безчисленная толпа монголовъ подъ предводительствомъ Джурмагуна и Гулагу выѣзжала здѣсь своихъ лошадей и приготовлялась для рѣзни и грабежей, производимыхъ съ началомъ весны во всѣхъ сосѣднихъ странахъ. Кровожадные вожди этихъ монгольскихъ ордъ съ приближеніемъ жары спасались на прохладныя возвышенности Аладага, горы, принадлежащей къ цѣпи Арарата, на которой Адага-ханъ построилъ себѣ пышный замокъ, обширный, какъ городъ, остатки котораго избѣгли изслѣдованія путешественниковъ, точно также, какъ самое положеніе его осталось неизвѣстнымъ для оріенталистовъ, изучившихъ исторію монголовъ.

Цѣпь Арарата и состоящіе съ ней въ связи длинные хребты горъ, раздѣляя всю Арменію на двѣ части, служатъ водораздѣломъ водъ, текущихъ, съ одной стороны, къ морямъ Черному и Каспійскому, съ другой — въ Средиземное море и Персидскій заливъ. Великій естествоиспытатель нашихъ временъ Гумбольдтъ, разсматривалъ эти горныя цѣпи Арменіи, соединенныя съ широтною системою горъ, которыя тянутся чрезъ значительную часть Азіи, отъ отдаленныхъ странъ Индіи и Китая до оконечности Малой Азіи, и входятъ даже въ Восточную Европу,— вмѣстѣ съ предгорьями, какъ центръ тяжести всего древняго міра. Тѣмъ не менѣе цѣпь эта, какъ и всякая другая въ Арменіи, не обрисовывается ясно; она не походитъ ни на громадный валъ Кавказа, ни на сплошные хребты Андовъ, Гималая и Аппенинъ. Она даже не имѣетъ величественнаго вида Тавра въ Малой Азіи. Въ Арменіи встрѣчаемъ мы множество второстепенныхъ вѣтвей Кавказа, Тавра, и Арарата. Надъ этой нагорной страной возвышаются изолированные пики, весьма своеобразные по своимъ формамъ, высотѣ и объему. Совершенно вѣрно отецъ сравнительной географіи Риттеръ назвалъ страну нашу горнымъ островомъ (Berginsel); вы совершенно согласитесь съ этимъ, если разсмотрите страну между Мессопотаміей, Албаніей, Грузіей, между Чернымъ и Каспійскимъ морями, гдѣ плоскогорье возвышается болѣе чѣмъ на 2000 метровъ, a абсолютная высота горныхъ хребтовъ достигаетъ 5000 метровъ. Высшая точка его, Масисъ или Большой Араратъ, превышаетъ болѣе чѣмъ на 500 метровъ Монъ-Бланъ; изолированный съ трехъ сторонъ, онъ возвышается, какъ исполинъ, на 4000 метровъ надъ равниною Аракса, показывая гордо на разстояніи 50 миль свою сѣдую голову. Бѣлый плащъ, которымъ онъ постояно покрытъ, представляетъ поразительный контрастъ съ черными скатами, когда они обнажены отъ снѣга.

Одинъ изъ замѣчательнѣйшихъ феноменовъ нашей страны заключается въ томъ, что снѣговая линія сохраняется въ теченіе цѣлаго года лишь на Масисѣ и нѣкоторыхъ другихъ возвышенностяхъ. Снѣговая линія не понижается болѣе чѣмъ на 4000 метровъ на горахъ и на 3500 на отрогахъ Арменіи. He даромъ, слѣдовательно, удивлялся римскій поэтъ, что

...Nec Armeniis in oris
Stat giacies iners
Menses per omnes.

Какъ великъ, въ самомъ дѣлѣ, контрастъ общаго вида нашей страны между лѣтнимъ и зимнимъ временемъ: бѣлый саванъ, буквально покрывающий все,

[стр. 368]

замѣняется непосредственно зеленымъ ковромъ! Но какъ исчезаютъ эти громадныя массы снѣга и льда, куда изливаются всѣ эти воды? Онѣ должны были бы наводнить, опустошить всю поверхность страны, если-бы Арменія не представляла собою страны, возвышающейся надъ передней Азіей и не содѣйствовала бы образованію въ послѣдней большихъ рѣкъ, направляя ихъ къ окрестнымъ морямъ. Русла нашихъ рѣкъ весьма глубоки: крутые берега ихъ возвышаются нерѣдко на нѣсколько сотъ футовъ надъ ихъ черноватыми водами, вслѣдствіе чего многія рѣки носятъ названіе черныхъ. Но и обиліе водъ вслѣдствіе климатическихъ условій не было бы достаточнымъ для питанія земли, если-бы, благодаря необыкновенному трудолюбію земледѣльца, многочисленные канады не представляли собою подвижной сѣти покрывшей поля и луга. Надо признать, что предки наши сдѣлали большіе успѣхи въ гидравлическомъ искусствѣ.

Большой Араратъ.

Водой, стоящей въ углубленіяхъ долинъ или пробивающей себѣ дорогу чрезъ утесы лощинъ, пользовались жители не только для поливки земли, но часто ее проводили по извилистымъ дорожкамъ вдоль крутыхъ скалъ и остроконечныхъ холмовъ, собирая ее на вершинахъ въ бассейны, выдолбленные въ утесѣ укрѣпленнаго замка какого-либо тирана или его вассала. Въ другихъ мѣстахъ иными способами и съ иною цѣлью вырывали проходы подъ глубокимъ русломъ рѣкъ: городъ Ани, напр., послѣдняя столица Арменіи, имѣлъ свой туннель 800 годами ранѣе Лондона. При видѣ всѣхъ подобныхъ гидравлическихъ работъ, легко понять, что наши соотечественники могли господствовать и надъ теченіемъ рѣкъ, перекидывая чрезъ нихъ мосты: ихъ было такъ много, что одинъ изъ нашихъ средневѣковыхъ ашуговъ-бардовъ даже поклялся ими. Между тѣмъ», соединеніе

[стр. 369]

Мостъ царицы Наны XI в. (Тифл. губ.).

[стр. 370]

береговъ быстрыхъ рѣкъ съ сильнымъ теченіемъ всегда сопряжено съ значительными усиліями, какъ прелестно выражается объ этомъ Вергилій —

Pontem indignatus Araxes.

Напрасны были усилія Александра и Августа сковать эту рѣку. Другой императоръ счелъ себя счастливѣе, когда лишь на мгновеніе успѣлъ перекинутъ мостъ, вдохновившій придворнаго поэта сказать

Patiens Latii jam pontet Araxes.

Ho если тщетны были усилія кесарей и рѣка ниспровергала ихъ сооруженія, то простой пастухъ умѣлъ обуздать ее; подъ семью арками заложеннаго имъ моста безропотно несетъ свои волны Араксъ. Пастушій мостъ (Чобанъ-Кёопрусу) вошелъ въ поговорку въ Арменіи и сосѣднихъ странахъ. He перечисляя другихъ, я упомяну еще объ одномъ въ Дзорапорѣ. Онъ перекинутъ чрезъ глубокій оврагъ (см. рисунокъ) овдовѣвшей въ цвѣтѣ лѣтъ царицей въ память своего несчастнаго супруга Абаса, представляя собою символъ соединенія двухъ міровъ. У основанія креста рельефными буквами написала она девизъ любви своей и пламенной вѣры. Проходящій чрезъ этотъ, смѣю сказать, чудесный мостъ, не можетъ не бросить грустнаго взгляда на быстрыя, безпрерывно подымающіяся и опускающіяся волны, на эту надпись и на два сосѣднихъ монастыря, Ахпатскій и Санаинскій, истинные Сенъ-Дени и Сенъ-Поль средневѣковой Арменіи, гдѣ покоится прахъ 40 коронованныхъ особъ вмѣстѣ съ благочестивой царицей Наной, строительницей моста. Къ счастью, время, проявляющее свою разрушительную силу менѣе человѣка, сберегло этотъ драгоцѣнный памятникъ!.. Но что отвлекло меня такъ далеко отъ моего предмета?.. Нѣтъ ничего болѣе возвышеннаго, привлекательнаго и священнаго какъ гармонія природы съ религіей и воспоминанія о славѣ отечества и его горестяхъ.

Изъ гидрографіи Арменіи, вы, безъ сомнѣнія, видите, что вслѣдствіе наклонной поверхности, высоты горъ, изобилія потоковъ, при сравнительно короткомъ теченіи ихъ, Арменія должна быть богата водопадами и каскадами; самыя названія нашихъ рѣкъ — Араксъ, Тигръ, Джорохъ — указываютъ на быстроту ихъ: первый извѣстенъ величественно красивымъ водопадомъ въ своемъ нижнемъ теченіи, составляющемъ южнѣйшую часть обширнаго русскаго государства, громаднѣйшія рѣки котораго не представляютъ болѣе красиваго и въ то же самое время болѣе ужаснаго зрѣлища. Вспомнимъ, что прежде чѣмъ національная рѣка наша, мчащаяся съ быстротою невзнузданнаго скакуна, могла пробить себѣ дорогу чрезъ эти пропасти и громадныя скалы, страшное землетрясеніе должно было разрушить цѣлую гору, извѣстную подъ именемъ Большой. При видѣ упорной борьбы этихъ скалъ съ водоворотомъ Аракса, великій Шахъ-Абасъ обратился къ окружавшимъ его съ слѣдующими словами: вотъ какъ сопротивляются врагу.— Да, государь, отвѣтили ему, когда есть такая сильная подпора, указавъ на утесистыя стѣны, которыя окружали въ этомъ мѣстѣ водопадъ.

Евфратъ, патріархъ библейскихъ рѣкъ, берущій свое начало на высотѣ 9000 футовъ изъ горы цвѣтовъ въ Каринѣ (Эрзерумѣ), имѣетъ не менѣе 300 пороговъ между Великой и Малой Арменіей, на разстояніи какихъ-нибудь 12 миль. Восточный притокъ его Арадзани, падаетъ близъ знаменитаго монастыря Іоанна

[стр. 371]

Крестителя въ Мушѣ, широкимъ водопадомъ, который по шуму своему названъ Kуркуръ (клокотунъ). Наконецъ, Джорохъ, при менѣе длинномъ, но болѣе быстромъ теченіи, протекая чрезъ озеро, принимаетъ форму водопада, который, по свидѣтельству одного нѣмецкаго натуралиста, по красотѣ своей уступаетъ только Нiагарскому. Вы захотите, можетъ быть, устроить навигацію по такой рѣкѣ?— Возьмите барку въ Артвинѣ, городѣ пограничномъ съ Лазистаномъ, и вы въ шесть или семь часовъ спуститесь къ устью Джороха, въ Батумѣ; если-же захотите тѣмъ же путемъ возвратиться въ Артвинъ, то вы употребите 6 или 7 дней; вы видите, что русло ея имѣетъ значительный склонъ и рѣка течетъ чрезвычайно быстро. He слѣдуетъ поэтому разсчитывать на судоходство по рѣкамъ Арменіи, хотя судна извѣстныхъ размѣровъ и ходятъ по Курѣ и Араксу послѣ ихъ соединенія. Тѣмъ не менѣе отецъ греческой исторіи сообщаетъ намъ, что современные ему армяне пытались устроить полуварварскую, но довольно искусную навигацію по Евфрату: они нагружали произведенія своей и сосѣднихъ странъ, въ особенности какое-то пальмовое вино, на круглыя суда, подводная часть которыхъ была изъ ивъ, a внѣшняя часть покрыта кожей: такія суда могли подымать тяжести до 5000 талантовъ (около 100,000 килограммъ). На судахъ этихъ спускались по теченію рѣкъ и затѣмъ бросали ихъ, достигнувъ Вавилона; обратный путь совершался сушей. Объясненіе этого очень простое: твердая часть судна продавалась, кожи навьючивали на ословъ и возвращались въ портъ, имѣвшій, по всей вѣроятности, мало общаго съ Марселемъ. Я не знаю, что можно подумать объ этомъ способѣ рѣчнаго движенія теперь, но наивный Геродотъ считалъ этотъ способъ навигаціи величайшимъ послѣ Вавилона чудомъ Ассиріи.

Анаша (Киликiя).