Внимание! Предлагаемый ниже текст написан в дореволюционной орфографии. Если текст не отображается корректно, см. Просмотр русских текстов в старой орфографии.

БРАТСКАЯ ПОМОЩЬ ПОСТРАДАВШИМЪ ВЪ ТУРЦИИ АРМЯНАМЪ

ОТДѢЛЪ I.

[стр. 456]

Леонъ Буржуа о солидарности.

Въ тревожное время, нами переживаемое, когда вырастаютъ международныя затрудненія, когда систематически избиваются христіане въ Турецкой имперіи, многимъ кажется странною защита гуманности и проповѣдь солидарности. A между тѣмъ въ такую-то эпоху особенно важно поддерживать бодрую вѣру въ конечное торжество справедливости и умѣрять этою вѣрою законное ожесточеніе противъ угнетателей. Я считаю поэтому умѣстнымь указать на небольшую книжку знаменитаго государственнаго человѣка, бывшаго недавно французскимъ министромъ-президентомъ.

Только съ середины нынѣшняго вѣка,— замѣчаетъ Леонъ Буржуа,— слово солидарностъ вводится въ политическій словарь. Прудонъ и Бастія указали на явленія солидарности въ жизни общества. Въ Словарѣ Литре, въ 1877 году, нѣтъ еще достаточнаго опредѣленія солидарности.

Партіи обыкновенно отстаютъ отъ идей. Нужно довольно продолжительное время, чтобы политическая идея превратилась въ практическую формулу, съ которой выступаетъ партія. Въ настоящее время,— говоритъ Буржуа,— замѣчается стремленіе установить соглашеніе не между людьми, a между идеями, идетъ дѣло покуда не о договорѣ, a o синтезѣ. Между людьми есть необходимая связь, солидарность и изученіе причинъ, условій и предѣловъ этой солидарности только и можетъ установить права и обязанности членовъ общежитія. Такимъ образомъ общественные вопросы разрѣшаются научною методой и нравственною мыслью.

Въ мірѣ идетъ борьба интересовъ. Государство не можетъ безучастно глядѣть, какъ гибнутъ слабые. Оно, какъ носитель общественной справедливости, должно вмѣшиваться, чтобы возстанавливать равновѣсіе. Человѣческій разумъ, раскрывающій законы дѣйствія историческихъ силъ,—психическихъ и экономическихъ,— ведетъ къ нравственному управленію этими силами. Добро можетъ быть осуществлено только истиной, но истина для Буржуа имѣетъ цѣну лишь постольку, поскольку она осуществляетъ добро. Задача заключается въ реализаціи добра, т.-е. удовлетворенія нравственнаго чувства,— въ условіяхъ истины, т.-е. при одобреніи разума.

Естественныя науки даютъ намъ не одну борьбу за существованіе, но и солидарность органовъ и организмовъ. Безъ этой солидарности не могло бы

[стр. 457]

явиться живое существо, въ которомъ все есть въ одно и то же время и цѣль, и средство. Человѣка связываетъ съ другими людьми, одинъ народъ съ другимъ, и физическая и духовная солидарность. Жизни каждаго изъ насъ можетъ угрожать чума въ Индіи; геніальное произведеніе отразилось на духовномъ строѣ всѣхъ образованныхъ народовъ. Это отнюдь не поражаетъ индивидуальности. Наоборотъ, необходимо совмѣстное участіе индивидуумовъ въ общемъ дѣйствіи. Законъ раздѣленія физіологической работы есть координація индивидуальныхъ усилій, благодаря которой выигрываютъ и части, и цѣлое. Ассосіація творитъ,— замѣчаетъ Изуле (Cité moderne),— и общественная эволюція должна вести къ такому строю, когда каждый индивидуумъ будетъ имѣть свободу достигнуть высшей степени развитія и отдавать свою энергію на служеніе общему дѣлу. Цивилизація должна достигнуть такото состоянія, когда будутъ вполнѣ примирены мнимыя противоположности: развитіе индивидуальной жизни и развитіе жизни общественной (Фулье, Science Sociale).

Ho какимъ образомъ на научной теоріи естественной солидарности установить практическое ученіе нравственной и общественной солидарности, обосновать точныя правила для правъ и обязанностей каждаго въ солидарномъ дѣйствованіи всѣхъ? Какъ опредѣлить, по естественнымъ границамъ существующей между людьми солидарности, нравственныя границы солидарности по праву, на что индивидуумъ долженъ согласиться и что отъ него по справедливости можетъ быть потребовано.

Фулье говоритъ, что нравственные законы, которые представляются индивидууму, суть общія условія существованія общества. Буржуа кажется это утвержденіе нѣсколько преувеличеннымъ, но и онъ говоритъ, что нравственныхъ законовъ нельзя искать внѣ общихъ условій жизни въ обществѣ. По выраженію Секретана, нравственное добро состоитъ въ томъ, чтобы чувствовать и мыслить себя членомъ въ человѣчествѣ; зло состоитъ въ желаніи изолироваться, отдѣлить себя отъ цѣлаго. Съ паденіемъ апріорнаго человѣка падаетъ и апріорное государство: оно — созданіе людей и поэтому не можетъ имѣть надъ ними верховенства. Законодательство должно практически осуществлять справедливое распредѣленіе въ обществѣ выгодъ и тягостей. Свобода физическаго, умственнаго и нравственнаго развитія каждаго человѣка является основнымъ условіемъ общежитія. Вмѣстѣ съ тѣмъ каждый человѣкъ, получивъ отъ общества выгоды, естественно долженъ имѣть по отношенію къ нему и соотвѣтствующія обязанности.

Но какъ опредѣлить ихъ? Буржуа признаетъ практическую трудность разрѣшенія вопроса, но трудность эта не колеблетъ самаго закона. Разнообразныя неравенства между людьми имѣютъ второстепенное значеніе по сравненію съ тѣмъ, что y нихъ общаго, равнаго. Способомъ установленія между людьми въ государствѣ справедливыхъ отношеній все болѣе и болѣе становится договоръ. Личная свобода каждаго находитъ свои границы въ личной свободѣ другихъ.

Нельзя, конечно, сказать, чтобы этими разсужденіями Буржуа устранялъ практическія затрудненія для осуществленія справедливости или даже указывалъ вполнѣ ясный путь для ихъ устраненія. Въ политическую программу его кабинета входило требованіе подоходнаго налога, но этого далеко недостаточно для

[стр. 458]

осуществленія разумной солидарности. За то нельзя и не привѣтетвовать со стороны государственнаго человѣка признанія, какъ руководящаго значенія науки такъ и направляющей роли нравственной идеи. Выдвигать на первый планъ въ человѣчествѣ солидарность является также дѣломъ въ высокой степени важнымъ и симпатичнымъ. Теперь не подлежитъ уже сомнѣнію, что жестокости или несправедливости, оказанныя въ Малой Азіи или въ Африкѣ, такъ или иначе отразятся повсюду, что для всѣхъ народовъ не проходитъ безслѣдно гдѣ-либо поруганное человѣческое достоинство, какъ не безслѣдно проходитъ и каждое торжество справедливости и просвѣщенной мысли.