Джон Киракосян

АЛЕКСЕЙ ДЖИВЕЛЕГОВ И ЕГО ИСТОРИКО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ

[стр. 73]

ПУБЛИКАЦИИ АЛЕКСЕЯ ДЖИВЕЛЕГОВА ПО ПОЛИТИЧЕСКОЙ АРМЕНИСТИКЕ

[стр. 74]

Армяне в России*

I

Если армяне обращают на себя внимание культурного мира, это значит, что над ними стряслась какая-нибудь беда, чаще всего это значит, что их где-нибудь бьют. Армянский вопрос, собственно говоря, и сводится к тому, что армяне отказываются целовать руку, которая наносит им удары, а от них этого требуют во имя высших государственных соображений. Так было всегда в Турции, так обстоит дело теперь и в России.

Еще не так давно в России никакого Армянского вопроса не было. Армяне жили там, где их поселило русское правительство, занимались своим делом, старались как можно реже беспокоить начальство и привлекать на себя его тревожное внимание, учились, своей деятельностью поднимали производительные силы края, несли на себе государственные тяготы, которых было немало. И центральное правительство, и кавказская администрация поведением армян были как нельзя более довольны. Мало того, армяне пользовались даже покровительством администрации, ими дорожили, пред ними - верится с трудом - заискивали. И вдруг все это так круто переменилось. Внезапность этого поворота придает ему большой интерес и заставляет несколько внимательнее приглядеться к его причинам⁺.

В конце 20-х гг. прошлого века России пришлось вести войны с Персией и Турцией. И в той, и в другой армяне были самыми деятельными союзниками русских войск, и русские генералы сами не скрывали того, чем они были обязаны армянам. После заключения Туркманчайского (русско-персидский договор 1828 г. - Ред. Армана Киракосяна, в

^* ДживелеговА. Армяне в России. М.: Издательство "Труд и Воля", 1906, 32 с.

⁺ Настоящая книжка написана в конце октября 1905 г. Поэтому позднейшие события в ней не затронуты. Автор надеется вернуться к ним в особой работе. Источниками при составлении этой книжки послужили кроме газетных, журнальных и письменных сообщений главным образом книга Акнуни "Раны Кавказа" и "К борьбе", а также "Братская помощь".

[стр. 75]

дальнейшем А.К.) и Арианопольского (русско-турецкий договор 1829 г. - А.К.) договоров, десятки тысяч армян переселились в "христианскую" землю, к России перешел Эчмиадзин с престолом католикоса, и русское правительство не знало, чем отблагодарить своих новых подданых, оказавших ему столь ценные услуги. В ближайшие годы было выработано положение об армянской церкви ( Св. Зак. т. XI), на армян была возложена охрана турецкой границы, армянам дают всевозможные льготы в хозяйственной деятельности, облегчают желающим прохождение военной службы, не жалеют стипендий для армянских детей в гимназиях и военных училищах, словом, осыпают всякими "милостями", на которые бывают так щедры правительства, нуждающиеся в поддержке той или другой группы населения.

Но мы очень хорошо знаем, что в политике нет места сентиментальностям, "милость" - понятие чуждое суровой игре государственного расчета. Do ut des - вот принцип, который один заведует распределением гнева и милости, и смотря потому, что диктует в данный момент соображение политической выгоды, на подданных изливается то гнев, то милость. В 30-х, 40-х, 50-х, 60-х и 70-х гг. русскому правительству несомненно было гораздо выгоднее расшаркиваться перед армянами и задобривать их потому, что в течение всего времени оно нуждалось если не в активной поддержке, то, по крайней мере, в сочувственном нейтралитете с их стороны. Шла упорная, ожесточенная борьба в горах Кавказа; шаг за шагом защищали горцы Чечни и Дагестана свои родные аулы. Не хватало солдат, ибо нужно было тщательно следить за южной границею Кавказа, держать достаточное количество войск в Крыму и в западных областях, где дважды поднималась Польша и где за рубежом не раз начинала свирепствовать революция - жупел русской бюрократии. На Кавказе положение русских отрядов тем и было благоприятно, что вокруг театра борьбы правительство имело совершенно надежную опору в грузинских и армянских областях. Только благодаря преданности армянских народных масс, правительство могло не бояться восстания во вновь завоеванных у Персии и Турции областях, только благодаря их поддержке

[стр. 76]

военные действия в 1854-55 гг. на Кавказе окончились так удачно, только благодаря популярности борьбы с горцами среди армянского населения русские отряды могли не бояться опасных диверсий. Ставропольская губерния, северные уезды Тифлисской и Елизаветпольской губерни могли охраняться крошечными сторожевыми отрядами и служили неодолимой плотиною даже в такие моменты, когда священные призывы газавата (или джихад - "священная война" мусульман против иноверцев - А.К.) разливали повсюду волны горских полчищ. Ясное дело, что если бы кругом кавказского хребта не было сочувственных масс христианского, армянского и грузинского населения, сдерживавших своих мусульманских соседей, то картина войны была бы совершенно иная, и покорение Кавказа могло затянуться на долгие годы. После того, как в Дагестане пали последние оплоты Шамиля, прошло еще немало лет, пока мир и спокойствие воцарились в сердце Кавказа, пока выехали наиболее горячие патриоты и оставшиеся свыклись с патриархальной опекою русского бюрократизма. И в этот промежуточный период необыкновенно ценна была роль армян; они проникали в качестве предприимчивых купцов в аулы, вносили туда культуру и примиряли гордых горных рыцарей с русским владычеством.

Потом разразилась война 1877-78 гг. Русские войска вступили на турецкую территорию не как на неприятельскую землю, где каждую пядь земли приходится занимать ценою тяжелых потерь, а как в родную страну. Их встречали с колокольным звоном, с хлебом и солью, с церковными процессиями, от них охотно принимали бумажные деньги, доверяя "белому", христианскому царю не в пример болгарам, требовавшим золота. Армяне были убеждены, что турецкое владычество кончилось, что они становятся русскими подданными. Но они расчитывали без Бисмарка^* и без Биконсфильда⁺. Значительная часть турецкой территории в Малой Азии, за-

^* Бисмарк, Отто фон Шенхаузен (1815-98) -князь, 1-8 рейхсканцлер германской империи в 1871-90 гг. Осуществил объединение Германии. Один из главных организаторов Тройственного союза в 1882 г. -А.К.

⁺ Дизраэли, Бенджамин, граф Биконсфильд (1804-81) - премьер-министр Великобритании в 1868 и 1874-80 гг., лидер Консервативной партии - А.К.

[стр. 77]

нятой русскими войсками, по Берлинскому трактату (Берлинский договор 1878 г. - А.К.) была возвращена Турции.

Тут собственно и начинается Армянский вопрос вообще. Родиною этого злополучного детища международных страхов и внутренних опасений была Турция. Султан стал мстить армянам за поддержку, оказанную русским войскам, и не только забыл о реформах, ввести которые он трижды обязался перед Россией и перед Европою, но стал принимать меры к тому, чтобы реформы вообще сделались лишними. В больном мозгу этого фанатика постепенно сложился чудовищный план истребления армян в Турции, - план, отчасти осуществленный в 1894-95 гг., когда 300 000 армян в ужасающих мучениях погибли от рук верных сынов султана. Из-за одного этого, конечно, Армянского вопроса не возникло бы, но он явился на политическом горизонте Европы, когда армяне восстали на Аллаха, избивавшего их. Выхода для них не оставалось. Выбор был легок: лучше было умирать с оружием в руках на трупе сраженного врага, чем покорно подставлять шею под нож убийцы. И начиная с 80-х гг. восстания в разных частях Турции становятся все чаще и регулярнее. В свободных странах Европы образуются армянские революционные комитеты, которые помогают своим братьям в Турции оружием и людьми. Восстаниями удается обратить внимание Европы на тяжелую участь турецких армян - французская и британская дипломатия под давлением общественного мнения накладывают узду на расходившихся палачей...

Но мы не будем вдаваться в подробности истории турецких армян. Мы привели эту маленькую справку потому, что без нее не будет понятна эволюция отношений русского правительства к армянам.

После того, как была окончена война с Турцией и были устроены вновь присоединенные области, на Кавказе воцарился мир. Напряженное состояние прошло, исчезла необходимость сосредотачивать на Кавказе большие массы войск. Наставал момент для выполнения той задачи, которую русские правители всегда считали самой важной на окраинах -нужно было приниматься за русификацию края. Русифика-

[стр. 78]

ция признавалась у нас всегда единственным средством, способным прочно привязать окраину к центру. Некоторым оправданием советникам Александра III^‡ может служить то, что в начале 80-х гг. политика русификации еще не успела принести всех плодов, но если бы они обладали хотя бы некоторой политической дальновидностью и знали историю запада, они не решились бы сделать того, что они сделали. Внешним признаком окончания напряженного военного состояния и перехода к "мирной" политике было уничтожение наместничества и учреждение должности главноначальствующего гражданской частью Кавказа в 1882 г.

II

Устранение военной опасности с одной стороны, признание необходимости русификации с другой - совершеннo изменили отношение к армянам. Их значение на весах политической выгоды сразу сделалось очень невелико. Непосредственной, ощутительной в каждый данный момент пользы они более не приносили, а с точки зрения русификации были даже неудобны. Как же могло сохраняться старое отношение к ним?

Неудобство армян, как материала для русификаторских экспериментов, вытекало из всего их национального склада. Армяне - один из самых старых культурных народом востока. Судьба бросила их на перепутьи, по крайней мере, двух больших дорог истории. Маленькая нация, рано принявшая христианство и приобщившаяся к византиской образованности, долго с честью несла обязанности сторожевого пикета европейской культуры, долго сопротивлялась натиску восточных народов, двигавшихся на запад. В конце концов сила одолела, армянское царство пало, но не погибла армянская культура. У армян рано выросло сознание того, что нация без государства может сохраниться в водовороте истории только благодаря культурным узам, и они берегли заве-

^‡ Александр III (1845-94) - российский император с 1881 г., второй сын Александра II. В его царствование в основном завершено присоединение Средней Азии к России (1885), заключен русско-французский союз (1891-93) - А.К.

[стр. 79]

щанные им их славным прошлым культурные традиции: язык, литературу, школу, церковь. Этим путем они удержали до наших дней целый ряд национальных особенностей, трудно поддающихся внешним воздействиям и способных устоять против каких-угодно посягательств, делаемых с .нечистыми целями. В этом отношении судьба армян напоминает судьбу другой многострадальной культурной нации - евреев, принужденной точно также вести борьбу за право быть тем, чем ее сделали века исторического развития.

Но русским администраторам, вроде кн. Дондукова-Корсакова^*, было очень мало дела до исторических традиций. Он не любил вообще, как и большинство русских администраторов, смотреть в корень вещей и доискиваться до причин. Он только видел, что армяне встречают новые мероприятия правительства очень сдержанно и вовсе не обнаруживают прежнего энтузиазма к начальственным попечениям о них, за которые так хвалили армян при Воронцове⁺ и великом князе Михаиле Николаевиче.

Эта перемена в армянах была результатом не утраты патриотических чувств, а просто некоторого недоразумения. Мы упомянули об этом не потому, конечно, чтобы оправдать армян в глазах начальства. Наоборот, мы считаем слепую преданность правительственной власти всюду, куда забрасывала армян прихоть истории, одним из самых тяжелых недостатков армянского национального характера, недостатком, от которого армяне стали излечиваться только в последние 10-20 лет. Он явился к армянам с другими политическими нравами из Византии, а у русских армян нашел очень подходящую питающую почву, благодаря условиям перехода в подданство к "христианскому царю". Если Дондукову и его преемникам казалось, что армяне утрачивают преданность

^* Дондуков-Корсаков, Александр Михайлович (1820-93) - князь, русский государственный деятель, генерал от кавалерии (1878). Верховный русский комиссар в Болгарии (1878-79), главноначальствующий гражданской частью на Кавказе (1882-90)-А.К.

⁺ Воронцов-Дашков, Илларион Иванович (1837-1916) - граф, русский государственный деятель. Министр императорского двора и уделов (1881-97), наместник на Кавказе (1905-15)-А.К.

[стр. 80]

правительству, то это происходило потому, что армяне никак не могли в начале понять, почему само правительство так изменилось к ним. А кавказская администрация находила, что у армян нет причин для ослабления верноподданических чувств. Искренно, или неискренно, но она считала новый русификаторский курс благодетельным для армян и думала, что чувства у них должны быть те же, что и при прежней политике заискивания. Словом, прекратилось согласие и исчезли сердечные отношения между кавказским начальством и армянским населением края. Начальство стало подозревать что армяне вообще утратили патриотические чувства. А раз закралось такое подозрение, то ему недолго было перейти в другое: армян мало-помалу стали считать крамольниками.

Отсутствие патриотизма - одно, крамола - другое, нечто гораздо более серьезное и для сердца "приказного" не выносимое. И для того, чтобы совершилась такая перемена, очевидно, нужны были основания, ибо без оснований не совершается перемена даже в бюрократических чувствах. Эти основания имелись, хотя человек, не искусившийся в тайнах управления окраинами, признал бы их, по меньшей мере весьма своеобразными.

Кавказские армяне имели наивность думать, что никакие высшие политические соображения русского правительства не пострадают от того, если они будут сочувствовать своим турецким братьям и если, не ограничиваясь простым сочувствием, они будут активно помогать им. И они довольно часто собирали для турецких армян деньги, посылали им оружие, чтобы дать им возможность хотя бы некоторое время защищать жизнь и честь семьи, которой постоянно грозили то курд, то солдат, то чиновник. Сначала это делалось довольно открыто, через границу проходило оружие, перебирались и вооруженные отряды. Но оказалось, что русские подданные не смеют содействовать оппозиции даже в Турции. Русское правительство стало преследовать эту "вредную" деятельность. Тогда она сделалась тайной и усилилась, несмотря на строгую пограничную слежку. Этого было недостаточно. Факт был установлен. Кавказские чиновники нашли повод для огульного обвинения целой нации в

[стр. 81]

"крамоле". Но ведь "крамола", хотя и очень определенное, но в то же время и очень неуловимое понятие. Ее невозможно подвести ни под какой закон. И вот, мало-помалу выплыло наружу обвинение армян в сепаратизме. Была сочинена басня, что будто бы перед началом русско-турецкой войны кавказские армяне предлагали корону автономной Армении одному высокопоставленному лицу в России, ряд подобных же измышлений. Кн. Дондуков уже в 1883 г. доносил в Петербург, что среди кавказских армян встречаются сепаратические стремления и что необходимо "принять меры." В Петербурге в эту эпоху поощрялось всякое уловление "крамолы". Дондуков получил полномочия, и в 1885 г. было закрыто на Кавказе около 500 армянских церковно-приходских школ. Около 30.000, там воспитывавшихся детей, было лишено образования. Их выгоняла на улицу полиция.

Спрашивается, каким образом была установлена связь между сепаратизмом и школами? Почему, если в стране сепаратизм, нужно закрывать школы, т.е. первый источник культуры? Логика здесь есть, но не обычная, а особенная, бюрократическая. Преследование школ при Голицыне^* ставшее систематическим и распространившееся также на церковь, указывает, что речь шла вовсе не о сепаратизме, т.е. явлении по своему существу политическом, а о противодействии русификации, т.е. о комплексе фактов культурного порядка. Рассказы же о сепаратизме выдуманы были заблаговременно, ибо по первым попыткам насаждении русификации, искушенные в таких экспериментах чиновники решили, что дело должно кончиться сепаратизмом. Но, как всегда, чиновники ошиблись. Армянского сепаратизма на Кавказе ни-

^* Голицын, Григорий Сергеевич (1838-1907) - князь, русский государственный и военный деятель, генерал-адъютант. В 1896 г. был назначен главноначальствующим гражданской части Кавказа и командующим войсками военного округа. Годы правления на Кавказе известны под названием "голицынского режима". При нем были закрыты некоторые армянские общественные организации, резко сужена деятельность благотворительных обществ, ужесточена цензура в отношении армянских периодических изданий. По его настоянию царское правительство приняло в 1903 г. закон о конфискации имущества армянской церкви. В 1903 г, гнчакисты совершили покушение на Голицына, в результате чего он был тяжело ранен, а в 1904 г. царь был вынужден отозвать его в Петербург - А.К.

[стр. 82]

когда не было, потому что у него нет почвы. Противодействие русификации, наоборот, явилось сейчас же, как только начались соответствующие поползновения со стороны начальства, и мы не рискуем ошибиться, если будем утверждать, что оно будет продолжаться до тех пор, пока не кончится культуртрегерская политика русских чиновников на Кавказе. Чтобы прийти к такому выводу, не нужно быть пророком - нужно только немного знать историю.

Такая культурная оппозиция может даже не быть вполне сознательной и не выражаться ни в чем активном. Просто навязываемые идеи, нравы и чувства не могут быть усвоены народом, ибо они противоречат тем идеям, нравам и чувствам, которые у них сложились в процессе векового развития. Чтобы расчистить место для "истинно-русского" мировоззрения в армянах, нужно было вытравить из них мировоззрение армянское. Когда эта операция будет благополучно доведена до конца, тогда можно надеяться, что противодействие русификаторсим замыслам прекратится. Таким образом, административное чутье помогло понять кавказским обрусителям ту истину, что для успешности их миссии нужна прежде всего разрушить у армянского народа его культурные традиции. Разговоры о сепаратизме и ссылка на дипломатические ноты со стороны Турции были лишь предлогами, при помощи которых хотели придать некоторую естественность и благовидность гонениям на основании армянской культуры -на школу, на печать, на церковь.

Первое закрытие школ, впрочем, длилось недолго. По каким-то соображениям, оставшимся не вполне ясными, быть может, чтобы не очень возбуждать общественное мнение раздраженное неутверждением выбранного обществом католикоса, их частично вновь открыли в 1886 г., еще при Дондукове. Лет десять армянские дети могли учиться без особенных помех. Преемник Дондукова генерал Шереметев (1890-97) сам, повидимому, не чувствовал особенной склонности к обрусительным мерам, но его все время настраивали на соответствующий лад из Петербурга, и он был вынужден подчиниться. Среди его советников, наоборот, было довольно много "истинно-русских" чиновников, которые весьма охотно

[стр. 83]

предавались делу разрушения культуры. Личность К. П. Яновского, бывшего попечителя Кавказкого учебного округа с 1878 по 1900 г., особенно в этом отношении примечательна. О нем довольно прочно составилось представление, как о необыкновенно гуманном человеке, как о разносторонне образованном педагоге, как об администраторе, идущем вровень с наиболее культурными идеями своего века^*. Такая репутация доказывает только две вещи: что Яновский в своих писаниях проводил взгляды диаметрально-противоположные тем, которым он следовал в своей политике, и что перед взором общественного мнения он умел не обнаруживать своей прикосновенности к реакционным мерам кавказской администрации. На самом деле факт говорит, что этот хитрый старый чиновник был настоящим злым духом кавказских инородцев вообще и армян в особенности. Армянская школа имела в нем врага неумолимого, не останавливающегося ни перед какими мерами. Открытие школ казалось ему крупной ошибкой, и он ждал случая, чтобы ее исправить. Когда умер католикос Макарий⁺, непопулярный среди армян и поэтому пользовавшийся благосклонностью правительства, учебное начальство стало под предлогом неимения ценза удалять учителей и учительниц из армянских школ. Новому католикосу Мкртичу^‡ удалось оттянуть окончательное решение вопроса до 1896 г., когда высшая администрация вновь его обострила под влиянием событий в Турции.

Живущие за границею армяне обратились к британскому правительству с мольбою оказать давление на красного султана и остановить преступную руку, истребившую уже сотни тысяч армян. Кроме как к Англии прибегнуть было и не к кому. Тогдашний русский министр иностранных дел, кн.

^* Даже "Энциклопедический Словарь" Брокгауза-Ефрона, стоящих выше всяких подозрений в прислужничестве, считает Яновского "замечательным педагогом-администратором".

⁺ Макар I Тегутци, Тер-Петросян (1813-91) - католикос всех армян с 1885 г. - А.К,

^‡ Мкртич I Ванеци, Хримян Айрик (1820-1907) - армянский общественно-политический деятель, католикос всех армян с 1893 г. В 1869-73 гг. - патриарх армян Константинополя, в 1878 г. возглавлял армянскую национальную делегацию на Берлинском конгрессе, в 1895 г. встречался с императором Николаем II, представил прошение относительно осуществления реформ в Западной Армении - А.К.

[стр. 84]

Лобанов-Ростовский^*, имевший, как говорят, особенные причины быть снисходительным к кровавым развлечениям Абдул Гамида, решительно отказался прибегнуть к дипломатическому воздействию на Порту и успел привлечь на свою сторону Германию, Австро-Венгрию и даже Францию. Оставалась одна Англия. Но русская бюрократия не только сама не желала помочь истекавшему кровью народу, она считала признаком опасного сепаратизма, когда этот народ стал взывать о помощи к другим державам. С дипломатической точки зрения это, должно быть, неприлично, а в некоторые моменты нашей государственной жизни дипломатическая точка зрения очень сильно влияла и на внутреннюю политику. Представителю католикоса в Петербурге довольно ясно дали понять, что за обращение к Англии армяне понесут наказание и будут лишены школ. Мера наказания очевидно была подсказана из канцелярии попечителя кавказского учебного округа, где воспользовались неожиданно представившимся предлогом, чтобы удовлетворить давнишнему "praeterea censeo" Яновского.

Почему за обращение заграничных армян к Англии должны были расплачиваться школы, единственный источник образованности для большинства русских армян, понять трудно. Но где-то в тайниках канцелярии было решено, что церковно-приходские это школы-гнезда противоправительственной пропаганды и есть главная причина недоступности армян для русификаторской пропаганды. И школы были закры-

Итак, причиною закрытия школ было то, что они, по мнению петербургской и кавказской бюрократии, служили очагами противоправительственной пропаганды. Перед тем как закрыть их, канцелярия ген. Шереметева запросила канцелярию попечителя учебного округа, в состоянии ли будет

^* Лобанов-Ростовский, Алексей Борисович (1824-96) - князь, русский дипломат. Посол в Османской империи (1878-79), Великобритании (1879-82), Австро-Венгрии (-1882-95), министр иностранных дел (1895-96) - А.К.

[стр. 85]

она взамен закрываемых армянских церковно-приходских школ открыть министерские в достаточном количестве. Канцелярия попечителя должна была признаться, что очень мало надежды на получение ассигнации министерства народного просвещения. Но Яновскому пришла в голову гениальная мысль. В докладе главноначальствующему он предлагал отобрать в казну кавказского округа имущество закрытых школ и на добытые таким путем деньги открыть русские правительственные школы; в них можно, пожалуй, пускать и армянских детей, но преподавание будет там исключительно русское. Таким образом, русификация получит могучее орудие, не будет стоить правительству ни гроша, а армяне будут на собственные деньги приобщаться к благам русской официальной культуры. Этот блестящий план встретил полное сочувствие и в кавказских, и в петербургских канцеляриях. Яновский приготовил все, что нужно, и тогда католикос получил предложение передать в ведение кавказского учебного округа 168 из 203 имеющихся на Кавказе церковно-приходских армянских школ на том основании, что источники содержания школ якобы не соответствуют указанным в законе. К требованию была приложена и ведомость, которая была составлена с очень определенной тенденцией. В основу распределения школ на две категории легло совсем не то соображение, на которое опиралось учебное начальство. Из 168 школ, отбираемых у армян, не было почти ни одной бедной, из 35, великодушно оставленных им - все были бедные. Таков был единственный принцип распределения. Ссылка на закон была просто канцелярским украшением. Ни протесты, ни просьбы католикоса, доказывавшего, что ведомость составлена неверно, не помогли. Большинство школ было закрыто, как уже сказано, в январе 1896 г.

В Петербурге вся эта история, раздутая кавказскими властями, произвела некоторое впечатление. Слухи о распространении крамолы среди армян послужили поводом для отправки на Кавказ специальной миссии, состоящей из директора иностранных вероисповеданий г. Мосолова и кн. Ухтомского, тогдашнего редактора "Петербургских Ведомостей". Миссия должна была дать ответ на вопросы: правда

[стр. 86]

ли, что армянские школы служат гнездами противоправительственной пропаганды, и правда ли, что среди кавказских армян распространена привязанность к Англии и английской конституции. Миссия приехала на Кавказ, побывала всюду, в Тифлисе, в Эривани, в Эчмиадзине, искала довольно долго и очень добросовестно, но армянской крамолы не нашла. С этим она и приехала в Петербург, но пока она была на Кавказе, местные власти, узнав в каком духе она предполагает составить свой доклад, позаботились о составлении собственного доклада, который и отправили заблаговременно. В этом докладе фигурировали сочиненная "Новым Временем" басня об "армянском царстве до Ростова". В министерстве внутренних дел "факты", сообщенные кавказским управлением произвели настолько сильное впечатление, что когда Мосолов и Ухтомский представили туда свою записку, им довольно холодно ответили, что взгляд министерства внутренних дел уже составлен и что их записка, этому взгляду противоречащая, не может получить дальнейшего движения. Это было весною 1896 г.

Результатом было то, что в Тифлисе получили полномочия на дальнейшие репрессии. Но в бюрократическом мире даже дела о репрессиях подвигаются туго. Пока в канцелярии попечителя скрипели перья, Шереметев умер. Начальником края в 1897 г. сделался кн. Голицын.

Почуяв в новом главноначальствующем энергичного покровителя всех своих планов, Яновский стал работать быстрее. У армянской церкви потребовали, чтобы она передала кавказскому учебному начальству ту часть своего имущества, которая принадлежала школам, как юридическим лицам. Церковь запротестовала. Ее представители очень резко отвечали, что если даже предположить вместе с Яновским что школы действительно гнезда революции, то даже тогда нет никаких оснований отбирать их имущество. Для обезврежения крамолы достаточно уничтожить ее очаги, но конфискация имущества - акт совершенно самостоятельный, никакими законными поводами не оправдываемый и очень похожий на грабеж. Притом же, большая часть школьного имущества образовалась из денежных сумм и недвижимостей,

[стр. 87]

отказанных по завещаниям и дарственным записям со специальной целью служить армянскому школьному делу. Отнимая это имущество, администрация грубо нарушает волю жертвователей. Словом, церковь отказалась добровольно уступить в вопросе, который и по принципиальным, и по материальным причинам близко затрагивал ее наиболее жизненные интересы. Тогда кавказская администрация прибегла к помощи центральной власти. Она без труда выхлопотала правительственное распоряжение 26 марта 1898 г., которое предписывало армянской церкви вручить администрации учебного округа принадлежащее школам имущество. Но в этом же распоряжении было сказано, что если церкви и монастыри несогласны с произведенным администрацией разделением церковных имуществ на школьные и нешкольные, то им представляется восстанавливать свои права судом. Этой неосторожной оговоркой церкви пришлось воспользоваться немедленно, потому что под видом школьного имущества ретивые чиновники отбирали и много такого, которое к школам никакого отношения не имело. Суды, куда поверенные церкви являлись с купчими крепостями и дарственными записями в руках, при всем желании услужить начальству, не могли сделать ничего и решили все дела в пользу церкви. Учебному округу пришлось довольствоваться ничтожными сравнительно суммами и уплатить довольно крупные судебные издержки.

Кавказское начальство, конечно, было недовольно. В законном искании своих прав со стороны церкви, действовавшей вдобавок с нарочитого разрешения правительства, Яновский с Голицыным усмотрели чуть не революцию, и в Петербург полетели соответствующие представления. В этих представлениях кн. Голицын доказывал, что церковь утаила школьные имущества, что принудить ее к уступке нет никаких законных средств, ибо все дела в синоде вершит кучка крамольников, и что для восстановления порядка на Кавказе необходимо взять в управление казны все имущества армянской церкви. В Петербурге на это пошли не сразу. Очевидно, даже среди тамошней бюрократии нашлись люди, которые понимали рискованность этой меры. Началась длинная пере-

[стр. 88]

писка, некоторые из заинтересованых ведомств, как министерство государственных имуществ, высказывались решительно против. Голицын понял, что это дело у него не пройдет, решил ждать и преследовать армян теми средствами, которые были в его распоряжении. Тут уже имелись протореные пути, к услугам его были хорошо натасканные чиновники, и все должно было идти гладко.

Еще до Голицына, при Дондукове намечалась очень определенная тенденция - препятствовать армянам занимать какие бы то ни было должности на Кавказе. Голицын довел эту тенденцию до крайней возможной степени. Армян стара лись всяческими способами вырвать из казенных учреждений. Достаточно было малейшаго повода, чтобы армянин, если он был преподавателем в гимназии, служащим в казенной палате, в государственном банке, в административных учреждениях и проч. - был исключен со службы. Мало того, люди не армянского происхождения, если они имели неосторожность выразить сочувствие к армянам, старательно вытеснялись, а на их место выписывались из петербургских канцелярий опытные, бездушные рыцари "государственной идеи", готовые исполнять всякие приказания. Край постепенно наполнялся сыщиками и шпионами, которые выслеживали крамолу и сепаратизм среди армян, а если не находили ни того, ни другого, недолго думая сочиняли факты. Провокаторы втирались повсюду, делая свое темное дело и доставляя администрации материал для ее предприятий.

С помощи своих явных и тайных агентов Голицын провел мало-по-малу две меры, служившие переходом между закрытием школ и отобранием церковных имуществ. Он закрыл армянские благотворительные учреждения и почти уничтожил армянскую печать.

Армянских благотворительных обществ на Кавказе было несколько. Главным из них было Кавказское армянское благотворительное общество в Тифлисе, основанное в 1881 г. Оно поддерживало просвещение среди армян, давало стипендии учащимся в низшей, средней и отчасти в высшей школе, насаждало ремесла, издавало книги. В различных городах у него было 18 отделений. Армянское Человеколюбивое об-

[стр. 89]

щество в Баку, основанное в 1863 г. и Армянское Женское благотворительное общество в Тифлисе, возникшее в 1881 г., занимались, главным образом, тем, что поддерживали учащихся в средних учебных заведениях. "Благонадежность" всех этих обществ была засвидетельствована специальной ревизией в 1894 г. Голицын закрыл их в 1898 г. С его точки зрения они делали чересчур большое культурное дело. За благотворительными обществами последовали армянские библиотеки-читальни. Они были признаны лишними и вредными. Для армян, лишенных возможности покупать книги, чтение их было признано опасной для государства роскошью. Но этого было мало: армянские книги все же читались. Это тоже было "вредно". В 1900 г. было закрыто убогое армянское издательское общество, годовой бюджет которого не при-вышал 5000 р., и которое за свое двадцатилетнее с лишком существование не выпустило и 200 названий. Из изданных им вещей при том большинство были мелкие брошюры беллетрического характера: главная часть их была - переводы иностранных и особенно русских классиков.

Тогда дело дошло до периодической печати. На Кавказе при вступлении Голицына было три армянских газеты: "Мшак",

"Ардзаганк" и "Нор-Дар", и три армянских журнала: церковный "Арарат", общелитературный "Мурч" и детский "Аг-пюр", с приложением "Тараз". Уже при Дондукове и Шереметеве армянская печать изнывала под цензурным гнетом. При Голицыне гнет увеличился^*. Армянская печать лишилась

^* Приведу несколько примеров. Один фельетонист подписал статью псевдонимом "-Независимый". Утром он читает газету и с ужасом видит, что приставка не исчезла, и псевдоним его волею цензора получил совершенно противоположный смысл. Взвешенный бежит он к цензору ругаться. Тот спокойно отвечает, что в России вообще нет независимых, все зависят от Государя Императора, который может кого угодно повесить. "И нас с вами в том числе", закончил цензор, очень довольный своим каламбуром. Другой раз была сдана заметка о том, что в одной деревне под Тифлисом -на курах появилась какая-то болезнь. Обыватели предостерегались от употребления в пищу кур из этой деревни. Цензор зачеркнул всю заметку, предполагая, что тут есть задняя мысль. Вообще задней мысли цензоры очень боялись. Однажды сдается заметка о вывозе сушенных фруктов. Делобыло в июле. Цензор заметку зачеркивает. -"Сушенные фрукты вывозятся в сентябре, сообразил он: если бы тут не было задней мысли, не сталибы печатать". Систематически вычеркивались слова "армянская нац-

[стр. 90]

возможности затрагивать сколько-нибудь важные вопросы местной и общегосударственной жизни. Перепечатки из стoличных газет - и те не всегда разрешались⁺. Разрешение цензора не избавляло от самых тяжелых кар. Газета "Ардзаганк" в 1898 г. была сначала по распоряжению Голицына приостановлена на 8 месяцев, а потом совсем прекращена совещанием 4 министров в силу примеч. К ст. 148 Уст. Ценз. Вслед за тем был прекращен детский журнал "Тараз", временно приостановлен "Нор-Дар", "Мшак" был тоже одно время приостановлен, а потом стал выходить под постоянным дамокловым мечом и совершенно обесцветился. Периодическая печать была уничтожена.

Этого было мало. Как ни покорен был народ, но эта политика издевательства не могла не вызывать протестов. То студент, то ученик, то литератор, выведенные из терпения устраивали демострацию, занимались распространением нелегальных листков, словом, понемножку протестовали. Голицынская полиция была беспощадна к ним. Впрочем, она преследовала крамолу не только в России, но и в Турции. Стоило попасться хоть с корпией для раненых армян, гниющих в госпиталях Муша, и кара постигала немедленно. Любимыми средствами борьбы с крамолою у Галицына была высылка в Россию. Арестуют, подержат в тюрьме и пошлют административным порядком куда-нибудь в Тамбов, или Тулу, или Вологду. Там изгнанный, часто незнающий русского языка, мог заниматься чем угодно под гласным надзором полиции. Кавказ же освобождался от вредного "революционера".

ия", "армянский народ". Дозволяюсь писать "армянское общество". "Какой мы народ!" с притворным простодушием говорил цензор, который сам был армянином и в качестве ренегата особенно усердствовал.

⁺ Пишущему эти строки приходилось получать от кавказских собратьев - тут, впрочем, были и люди работающие в русской прессе, - просьбы писать почаще в "Русских Ведомостях" заметки о турецких армянах. Кое-что они могли перепечатать. -Оригинальные заметки решительно не пропускались.

[стр. 91]

IV

Таким образом, мало-помалу Голицын расчистил себе поле действия и мог приняться за главную цель своей политики _ обессиление армянской церкви. Ему неожиданно повезло. Весною 1902 г., после смерти Сипягина^*, министром внутренних дел был назначен Плеве⁺, и все пошло, как по маслу. Плеве сразу почуял в Голицыне родственную душу, проникся к нему необыкновенным доверием и соглашался на все его предложения. Голицын в свою очередь очень скоро понял, какое действие оказывают на министра такие жупелы, как "крамола, сепаратизм, противоправительственная пропаганда, революционные происки", и щедро сыпал этими словечками в своих донесениях. Результатом взаимного понимания двух великих государственных умов и было отобрание имуществ у армянской церкви. Плеве без труда провел эту меру через комитет министров, и 12 июня 1903 г. явилось Высочайше утвержденное положение комитета министров, коим у армянской церкви отнималось право свободного распоряжения ее имуществом, и передавалось администрации; министерству народного просвещения по соглашению с министерствами внутренних дел и земледелия и государственых имуществ предоставлялось беспрепятственно принимать в свое ведение из принадлежащих церкви имуществ и доходов столько, сколько ими же будет найдено нужным на содержание преданных министерству армяно-григорианских церковных школ. Правда, то же Положение признает за армянской церковью право собственности на ее имущество, но ведь после стольких ограничений этого права от него остается голый титул, никому не нужный. Существование этой, по-видимому, столь великодушной оговорки дела не меняло. Армянская

^* Сипягин, Дмитрий Сергеевич (1853-1902) - министр внутренних дел с 1900г. Сторонник жестоких карательных мер против народных и студенческих движений, вдохновитель русификаторской политики на национальных окраинах. Убит эсером С.В.Балмашевым - А.К.

⁺ Плеве, Вячеслав Константинович (1846-1904) - министр внутренних дел России, ш-еф отдельного корпуса жандармов (1902-04). Крайний реакционер, убит эсером Е.-С.Созоновым - А.К.

[стр. 92]

церковь фактически была лишена своих законных прав на принадлежащее ей имущество.

Для выяснения юридической стороны дела обратимся к закону, регулирующему управление имуществами армянской церкви. Ст. 1213, т. XI, Св. Зак. (изд. 1896) гласит, что "всякое движимое и недвижимое имущество, предназначенное на содержание какого-либо монастыря или церкви или принадлежащих к ним богоугодных заведений, считается общей собственностью всей армяно-григорианской церкви". Другими словами, русское правительство, лишив армянскую церковь права свободного распоряжение ее имуществом, наносит тем самым ущерб армянской церкви, находящейся и вне пределов России. Далее, все положение об армянской церкви, "О управлении духовных дел христиан армяно-григорианского вероисповедания", наполняющее ряд статей т. XI, Св. Зак. и получившее свой окончательный вид почти целиком в 1836 г., явилось фактически результатом соглашения между правительством и армянской церквью, ибо при составлении этих законоположений были опрошены также католикос и его синод. Следовало бы ожидать, что, по крайней мере до изменения соответствующих узаконений в законодательном порядке, положение об армянской церкви должно оставаться в силе. Плеве с Голицыным не только не сделали этого: в сознании своей силы и беспомощности армянской церкви, они издевались над нею и ее главою католикосом. Дальнейшая незаконность положения 12 июня 1903 г. заключается в том, что целый ряд законов отменяется Высочайше утвержденным положением комитета министров, т.-е. актом не равнозначущим, ибо для сохранения формальной законности необходимо было, чтобы новое положение прошло через Государственый Совет. Наконец, положение 12 июня 1903 г. находится в противоречии с положением того же комитета министров 2 июня 1897 г. и 26 марта 1898 г. Оба эти положения считали армянские церковно-приходские школы за немногими исключениями упраздненными; открытие новых с тех пор не было разрешено. Следовательно, те школы, на содержание которых насильственно отнимают деньги у армянской церкви, не церковные не только по имени, но и по

[стр. 93]

существу. Армянскую церковь заставляют одну нести расходы по содержанию школ не церковных и даже не чистоармянских, ибо их посещают дети других национальностей.

Искать логики во всем этом сцеплении произвольных распоряжений совершенно бесполезно. Положение 12 июня 1903 г. было продиктовано одним только соображением: недоверием к армянам, боязнью роста культурности и самодеятельности у армянского народа. Ни школ, ни церкви не тронула бы чиновничья рука, если бы администрация не знала, что эти два учреждения поддерживают национальное самосознание в армянах. Дело в том, что армянская церковь занимает своеобразное положение в армянском общественном быту, мало похожее на положение церкви у других наций. Благодаря ряду исторических причин, она сохранила от первых времен христианства самые тесные связи со всеми слоями общества. Она не является замкнутой корпорацией, в которой дела вершатся духовенством ad majorem deigloriam: Совет прихожан имеет очень сильное, часто решающее влияние на церковные дела. С другой стороны тот же совет прихожан занимается и чисто светскими делами. Такова двоякая связь церкви с обществом. И, конечно, имеет серьезные исторические основания тот факт, что глава церкви, католикос, избирается собором, состоящим как из духовных, так и из светских делегатов. Вот почему церковь у армян является символом нации, единственным, который остался у них, кроме языка. Как символ, она сохраняет значение одинаково, как для глубоко религиозного захолустного крестьянина, так и для тех, кто давно утратил религиозные традиции. Как символ, она главным образом и мозолила глаза Голицыну и его присным. Чтобы ее обессилить, ее лишили имущества.

Католикос перепробовал все средства, чтобы убедить правительство пересмотреть вопрос, но тщетно. Ни телеграммы, ни мотивированные донесения - ничего не помогало. Плеве отвечал, что решение бесповоротно. Кавказское начальство приступило к фактическому отобранию церковных имуществ.

Задача оказалась не из легких. Ни одна церковь, ни один монастырь не отдали своих имуществ добровольно,

[стр. 94]

Пришлось взламывать двери, сундуки, несгораемые ящики. Разыгрывались потрясающие сцены: плакали священники, плакал собравшийся народ, глядя на тупые казачьи физиономии, деловито ломавшие запоры. В Эчмиадзине ни сан, ни седины католикоса не остановили чиновников. Все было разломано и все отнято.

Чаша переполнилась. Народ не выдержал. Он поднялся на защиту своей церкви. Мирные люди, никогда раньше не представлявшие себе возможности восстания, шли к своей церкви, осаждаемой казаками и чиновниками. Их били нагайками, в них стреляли, но это их не остановило. Ни в одном городе, ни в одном селе отобрание имуществ не прошло гладко. Во многих местах лилась кровь. Особенно крупное кровопролитие было в Елизаветполе и Тифлисе.