ГЕРМАНСКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ В ЗАКАВКАЗЬЕ В 1910-1918 ГГ.

Глава I-1 | Глава I-2 | Глава I-3 | Глава II-1 | Глава II-2 | Глава II-3
Глава III | Глава IV-1 | Глава IV-2 | Глава V

[стр. 84]

Глава III

ГЕРМАНО-ТУРЕЦКАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ
В ЗАКАВКАЗЬЕ. ЗАНЯТИЕ ГРУЗИИ
ГЕРМАНСКИМИ ВОЙСКАМИ

Военно-политическая обстановка в Закавказье
к концу 1917 г.

Расчеты империалистических держав на окончание войны в 1917 г. не оправдались. Ни одной из воюющих сторон, ни на одном из театров военных действий не удалось достигнуть решающего превосходства над противником. Вместе с тем военно-стратегическое положение стран германского блока продолжало ухудшаться.

Важнейшими событиями 1917 г., событиями, имевшими всемирно-историческое значение, явились свержение царизма в России и победа Великой Октябрьской социалистической революции, открывшей новую эру в истории человечества — эру крушения капитализма и победы пролетарских революций. Рабочий класс России, совершивший в союзе с беднейшим крестьянством и солдатскими массами в течение одного года две революции, продемонстрировал народам всего мира великий пример избавления от капиталистического рабства и войны, от политики империализма, преграждающей путь к прогрессу человечества.

Революционные события в России оказали огромное влияние на положение самой Германии и ее союзников, в том числе и Турции ¹.

В течение 1917 г. на всем протяжении русско-турецкого фронта от Черного моря до оз. Ван вспыхивали спорадические бои между русскими и турецкими частями, однако они оставались боями местного значения. Фронт здесь окончательно стабилизировался. Русское командование, как и прежде, не намеревалось предпринимать наступление, а остатки разгромленных 2-й и 3-й турецких армий были не в состоянии вести активные боевые действия.

Военные неудачи, голод и эпидемии, уносившие тысячи солдатских жизней, сильно подорвали и без того слабое моральное и боевое состояние турецкой армии. Турецкая военная машина — слабейшее звено в блоке Центральных держав — начинала разваливаться.

[стр. 85]

Немцы все чаще и чаще вынуждены были усиливать, подпирать своими частями турецкие армии то на Месопотамском, то на Сирийско-Палестинском фронтах. В 1917 г. в качестве подкрепления 2-й и 3-й турецким армиям прибыло несколько артиллерийских дивизионов, целиком укомплектованных немецкими солдатами и офицерами. Однако помочь ухудшавшемуся военно-стратегическому и политическому положению Турции было уже невозможно.

В правящих кругах Турции стали понимать, что поражение Центральных держав предрешено, и начали подумывать о заключении сепаратного мира ². Среди самих младотурок усиливается деятельность оппозиционных сил, которые начинают искать выход в установлении контактов со странами Антанты.

Русская армия, противостоявшая германо-турецким силам на Кавказском фронте, все еще превосходила противника по своим боевым возможностям. Однако и она испытывала серьезные затруднения. Тяжелая зимняя кампания и связанные с ней лишения, а также болезни выводили из строя личный состав многих частей. Соединения, сокрушившие две турецкие армии, проявившие храбрость и воинское мастерство, теперь таяли с каждым днем. А пополнений не было. Контингента войск поглощались более важным, европейским, театром военных действий,

В ближайшем тылу Кавказского фронта, т. е. в Закавказье, все острее, как и во всей России, ощущалось приближение хозяйственной разрухи, голода и нищеты. Усиливалось революционное движение народных масс против существующего строя, против войны.

Антивоенные настроения в Кавказской армии начали проявляться уже с конца 1915 г., однако эти проявления были локальными и не перерастали в активные революционные действия. Среди причин, обусловивших подобное явление, следует отметить следующее.

Успешные военные кампании, завершившиеся поражением турок, окончательная стабилизация фронта и оборонительные задачи, поставленные перед армией, давали возможность командованию скрывать аннексионистские устремления царизма по отношению к Турции.

Среди солдат Кавказского фронта господствовали антитурецкие настроения, вызванные зверствами турок в отношении армянского населения. Это создавало видимость справедливой миссии солдат Кавказской армии.

И наконец, слабость политической работы во многих фронтовых частях, где в годы, предшествующие Февральской революции, не было большевистских ячеек, давала возможность реакционному командованию русской армии держать под своим влиянием часть солдатских масс.

Но долго продолжаться так, естественно, не могло. Под

[стр. 86]

влиянием революционного движения рабочих и крестьян в тылу и антивоенных выступлений на других фронтах происходит постепенное изменение политического самосознания солдатских масс. Процесс революционизирования Кавказской армии после февраля 1917 г. начинает протекать быстрыми темпами. Старому командованию все труднее становится управлять войсками.

Февральскую буржуазно-демократическую революцию население Закавказья встретило восторженно. Повсеместно проходили митинги и собрания, приветствовавшие свержение самодержавия.

Стремясь сохранить старый государственный аппарат и предупредить возможные массовые выступления, наместник царя на Кавказе H. H. Романов поспешил признать Временный комитет Государственной думы ³. Через представителей имущих классов и лидеров соглашательских партий, которых он официально принял, H. H. Романов обратился к населению края с призывом соблюдать спокойствие и порядок⁴.

Эксплуататорские классы и соглашательские партии поспешили выступить с заявлением о поддержке Временного правительства. В силу ряда специфических условий, сложившихся в тот период в Закавказье, созданные революционной инициативой масс Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов оказались под влиянием буржуазии и соглашателей. Вместо того чтобы сделать Советы действенными органами народной власти, соглашательские партии выхолащивали их энергию, стремились превратить их в придаток буржуазного государственного аппарата.

Реакционное командование Кавказской армии, в свою очередь, приняло все меры к тому, чтобы не допустить образования Советов или других выборных солдатских органов во фронтовых частях⁵. А там, где такие органы были созданы, командование стремилось превратить их с помощью меньшевиков, эсеров и других соглашателей в свое послушное орудие якобы в интересах поддержания «воинской дисциплины», так необходимой для продолжения войны «до победного конца» ⁶.

22 марта 1917 г. Временное правительство России для управления краем образовало из числа членов Государственной думы Особый закавказский комитет (ОЗАКОМ). Позже в него был введен представитель меньшевиков А. Чхенкели.

ОЗАКОМ был органом государственной власти крупной буржуазии и поддерживающих ее помещиков⁷. В своей практической деятельности комитет проводил ту же политику подавления революционного и национально-освободительного движения, что и (до недавних пор) аппарат наместника царя на Кавказе. Являясь представителем Временного правительства, ОЗАКОМ открыто выступал с требованием продолжения империалистической войны ⁸.

Буржуазно-националистические партии меньшевиков, муса-

[стр. 87]

ватистов и дашнаков, поддерживавшие политику царского правительства и его позицию в войне, теперь превратились в надежную опору ОЗАКОМа.

К концу 1917 г. хозяйственная разруха в Закавказье приняла угрожающие масштабы. Резко сократилась добыча нефти, марганца, медной руды и угля. Пришла в упадок обрабатывающая промышленность. Ряд предприятий легкой и пищевой промышленности, особенно те, на которых осуществлялась переработка технических культур сельского хозяйства, были закрыты. Из-за сокращения посевных площадей в крае и ухудшения обработки полей в 1917 г. был собран крайне низкий урожай кукурузы и пшеницы. Заметно упало производство хлопка и табака. На селе не хватало рабочих рук, особенно в Грузии и Армении.

В городах и селах ощущался недостаток хлеба и других продуктов. На области, известные прежде своим изобилием, надвигался голод. Цены на промышленные товары и продукты питания непрерывно росли. Спекуляция повсеместно достигала чудовищных масштабов ⁹.

Все это вызывало недовольство в народе, крайне обостряло политическую обстановку в Закавказье.

Рабочий класс и беднейшее крестьянство под руководством большевиков поднимались на активную борьбу за осуществление социалистической революции.

И солдатские массы начинали понимать конечные цели политики соглашательских партий и все решительнее требовали передачи всей полноты власти Советам, видя в этом важнейшее средство прекращения войны и установления справедливого мира.

Обстановка, сложившаяся в Закавказье после Февральской революции, давала возможность Турции предпринять шаги к заключению перемирия на Кавказском фронте. Это значительно облегчило бы народу Турции бремя войны.

Однако младотурецкое правительство, с одной стороны подталкиваемое германскими империалистами, а с другой — обуреваемое по-прежнему жаждой захватов, не сумело трезво оценить положение. Свержение царизма в России в Стамбуле расценили как событие, благоприятствующее достижению пантюркистских целей на Востоке, и прежде всего в Закавказье. В мае 1917 г. Талаат-паша открыто заявлял, что для продолжения войны на Востоке «свержение царизма в России является благоприятным и для Турции событием» ¹⁰.

Подобная позиция Талаат-паши и его единомышленников отражала взгляды их союзников — германских милитаристов. Как известно, в правящих кругах кайзеровской Германии после Февральской революции было распространено мнение, что «русский народ, его армия окончательно потеряли боеспособность и желание продолжать войну»¹¹, в связи с чем настал удобный

[стр. 88]

момент для реализации идей пангерманистов о расширении рейха на Востоке. Гинденбург и Людендорф выступили за немедленное использование создавшегося положения для аннексии западных областей Российской империи, которые они «предназначали для организации поселений немцев — участников войны, как заслуженной награды за их боевую работу» ¹².

Германские милитаристы такой же наградой для себя и для своих союзников считали и Закавказье.

В результате победоносного народного восстания 25 октября (7 ноября) было свергнуто Временное правительство и государственная власть перешла в руки Советов.

Героические усилия большевистской партии, возглавившей борьбу трудящихся масс России за переход от буржуазно-демократической революции к социалистической, увенчались успехом.

Великая Октябрьская социалистическая революция имела огромное значение для судеб угнетенных царизмом народов, в том числе и народов Закавказья. Она открыла им путь к национальному освобождению и миру, равенству и социальной справедливости. В «Декларации прав народов России»¹³, провозглашенной Советским правительством, были воплощены вековые мечты лучших сынов Грузии, Армении, Азербайджана, боровшихся за свободу и счастливую жизнь своих народов.

Победа Великой Октябрьской социалистической революции и первые декреты Советского правительства вызвали огромный прилив революционной энергии у рабочего класса и беднейшего крестьянства Закавказья, у солдатских масс русской Кавказской армии.

Героический пролетариат Баку не замедлил выступить с требованием о передаче всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов ¹⁴. Волна многочисленных митингов и собраний в поддержку революционного пролетариата России прокатилась в городах и селах Грузии ¹⁵, Армении ¹⁶ и Азербайджана ¹⁷.

13 ноября большевистскими делегатами на расширенном заседании Бакинского Совета рабочих и солдатских депутатов был поставлен вопрос о переходе всей власти в Бакинском районе к Советам. А 15 ноября, вопреки саботажу представителей соглашательских партий. Бакинский Совет провозгласил высшим органом власти в Баку Исполком Совета рабочих и солдатских депутатов.

Выражая волю и чаяния всех трудящихся Закавказья, Бакинский Совет 17 ноября объявил Баку неотъемлемой частью Советской России и признал Советское правительство во главе с В. И. Лениным единственно законным правительством страны ¹⁸. Это решение Бакинского Совета сыграло огромную роль в интернациональном и революционном сплочении народов За-

[стр. 89]

кавказья, в усилении их борьбы за социалистическую революцию ¹⁹.

Несмотря на поддержку подавляющего большинства трудящихся и размах революционных настроений солдат Кавказской армии, Советам рабочих, крестьянских и солдатских депутатов края не удалось распространить свою власть на все Закавказье.

Капиталисты и помещики, реакционное командование Кавказской армии и политические партии имущих классов — меньшевики, мусаватисты и дашнаки, консолидировав свои силы, сумели упредить революционные выступления рабочих и крестьян Закавказья. При поддержке империалистов США, Англии и Франции им удалось в конце ноября 1917 г. захватить власть в важнейшем военно-политическом центре Закавказья — Тифлисе. 28 ноября по прямой указке империалистов Антанты, при непосредственном участии англо-французских и американских представителей ²⁰ взамен ОЗАКОМа из числа представителей буржуазно-националистических партий был создан контрреволюционный орган государственной власти — Закавказский комиссариат. Во главе комиссариата стоял меньшевик Е. Гегечкори, членами были эсеры Д. Донской и А. Неручев, дашнаки Г. Тер-Газарян, X. Карчикян и А. Оганджанян, мусаватисты Хан-Хойский, М. Джафаров, X. Мелик-Асланов и X. Хасмамедов, соцфедералист Ш. Алексеев-Месхиев.

Основную свою задачу Закавказский комиссариат видел в подавлении революционной борьбы трудящихся Грузии, Армении и Азербайджана, в сохранении и упрочении буржуазно-помещичьего эксплуататорского строя.

Не признавая власть Совета Народных Комиссаров, Закавказский комиссариат делал все для того, чтобы оторвать Закавказье от России и узаконить такое отторжение.

В проведении своих реакционных мероприятий Закавказский комиссариат опирался на так называемые Национальные советы Грузии, Армении и Азербайджана, созданные меньшевиками, дашнаками и мусаватистами.

Опасаясь объединения революционных рабочих и крестьян с солдатами, комиссариат принял решение разоружить и демобилизовать Кавказскую армию, заменив ее национальными формированиями ²¹. Это обстоятельство вызвало немедленное ухудшение внешнеполитического положения Закавказья. Массовый самовольный уход солдат с фронта, начавшийся вслед за этим решением Закавказского комиссариата, грозил развалом Кавказского фронта, угрожал существованию единственно реальной силы, способной противостоять германо-турецким войскам, и отдавал Закавказье, по существу, на произвол германо-турецких захватчиков.

Как известно, 2 (15) декабря 1917 г. в Брест-Литовске Советской Россией было заключено с блоком Центральных держав перемирие. Условия этого перемирия распространялись и

[стр. 90]

на русско-турецкий фронт. Однако Закавказский комиссариат, стремясь продемонстрировать, что он не признает Брестские переговоры, 5 (18) декабря 1917 г. в г. Эрзинджане заключает сепаратное перемирие с Турцией.

На сей раз англо-франко-американские представители молчали, они не требовали продолжения войны против стран германского блока «ради союзнических интересов». Важнейшим для стран Антанты стал не фронт против германо-турецких сил, а фронт против Советской России.

По прямой указке англо-французских и американских империалистов Закавказский комиссариат устанавливает тесные взаимоотношения с белогвардейскими генералами на юге России и контрреволюционными правительствами Северного Кавказа, образуя тем самым единый фронт против Советской России.

Белогвардейским генералам, выступавшим за «единую и неделимую Россию» не особенно-то импонировали закавказские националисты с их сепаратистскими лозунгами. Но приходилось считаться с тем, что Закавказье стало для белогвардейских армий тылом, откуда они могли получать разного рода помощь, и это вынуждало забыть до лучших времен об «идейных разногласиях».

Таким образом, уже в конце 1917 г. Закавказье превращается в плацдарм борьбы контрреволюции и поддерживавшего ее международного империализма против молодой Советской Республики.

Наступил один из самых трудных, мрачных периодов в жизни народов Закавказья.

Агрессия кайзеровской Германии
против Советской Республики.
Подготовка к захвату Закавказья

С первых же дней Великой Октябрьской социалистической революции Советское правительство развернуло активную борьбу за прекращение империалистической войны и заключение мира. Исходя из ленинского Декрета о мире, оно обратилось ко всем воюющим государствам с предложением установить на всех фронтах перемирие и приступить к мирным переговорам.

Как известно, союзники бывшей Российской империи по Антанте, а также США оставили без внимания мирные предложения Советского правительства. Что же касается Центральных держав, то они выразили согласие приступить к переговорам.

После достижения предварительного соглашения о перемирии в г. Брест-Литовске начались переговоры между советской делегацией, с одной стороны, и делегациями Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии — с другой ²².

[стр. 91]

Идти на переговоры с Советской Республикой кайзеровскую Германию объективно вынуждали тяжелое военно-экономическое положение и настойчивое требование немецкого народа прекратить империалистическую бойню. Однако, не считаясь с объективной ситуацией, германская военщина и крайне реакционная часть правящих кругов империи, выражавшая интересы монополистического капитала Германии, рассчитывали в своих интересах использовать мирные шаги Советской России. Германские милитаристы стремились путем высвобождения сил на Востоке усилить свои позиции на Западном фронте, а также осуществить наконец свою экспансионистскую программу на Востоке.

Империалисты Германии строили планы не только расчленения России и захвата ее важнейших территорий. Берлинская верхушка путем ликвидации Советской власти надеялась на ослабление революционного движения в собственной стране. На одном из секретных заседаний коллегии по иностранным делам при рейхсканцлере перед началом переговоров в Брест-Литовске было единодушно решено предпринять все возможные меры к тому, чтобы Россия была расчленена. «Объединенная Россия стала бы вновь враждебна нам, — к такому выводу пришли участники заседания. Поэтому надо сделать все, что возможно, чтобы не допустить этого» ²³.

В числе районов, подлежащих отторжению от России, назывались прежде всего Прибалтика, Украина и, разумеется, Закавказье.

В то же время в официальных заявлениях представителей правящих кругов империи не было недостатка в уверениях готовности Германии заключить справедливый и демократический мир с Россией, всячески превозносились миролюбие Германии, великодушие кайзера и т. п. Почти все газеты, выходящие в империи, утверждали, что Германия не будет требовать от России территориальных уступок. Все это делалось для обмана масс, обработки общественного мнения страны в том смысле, что германская нация проливала кровь в войне якобы лишь в интересах справедливости.

Подлинные намерения германских империалистов стали очевидны сразу же после начала обсуждения на Брестских переговорах конкретных пунктов будущего мирного договора. Делегации стран германского блока, выдавая себя за представителей победившей стороны, попытались «навязать Советской стране грабительский и унизительный мир»²⁴. Они потребовали от Советской Республики уступки территории площадью около 150 тыс. кв. км.

Советское правительство, стремясь получить мирную передышку для укрепления только что возникшего государства рабочих и крестьян, готово было подписать мир с Германией даже на таких условиях. Однако этому помешала предательская по-

[стр. 92]

литика Троцкого, возглавлявшего на одном из этапов переговоров в Брест-Литовске советскую делегацию.

Переговоры были прерваны, но условия перемирия оставались в силе. Однако кайзеровская Германия, вероломно нарушив их, 18 февраля 1918 г. предприняла наступление своих войск по всему фронту.

Регулярными войсками Советское государство тогда еще не располагало, а старая русская армия, изнуренная войной и возглавляемая царскими офицерами, была не в состоянии дать решительный отпор противнику. Поэтому в первые дни наступления продвижение немецких войск в глубь России проходило быстро.

Агрессия против первого в мире социалистического государства германскими империалистам была представлена мировому общественному мнению как «расширение немецкой оперативной сферы, чтобы произвести давление на большевистское правительство в Петрограде» ²⁵. Ударные группы немцев были нацелены на три важнейших центра нашей страны: Петроград, Москву и Ростов-на-Дону — соответственно через Прибалтику, Белоруссию и Украину.

До конца февраля 1918 г. германским войскам удалось захватить Двинск, Poвно, Вольмар, Гапсаль и Минск. После упорных, продолжительных боев пала Нарва. Опьяненные успехами первых дней, германские империалисты считали совсем близким тот день, когда будет захвачен Петроград — колыбель Октябрьской революции и ликвидировано Советское государство. Однако революционные рабочие и крестьяне России, возглавляемые Коммунистической партией большевиков, сумели за короткое время создать боеспособную армию и организовать оборону страны.

Германские войска вынуждены были приостановить свое наступление, а кое-где и отступить под натиском только что родившейся Рабоче-Крестьянской Красной Армии.

Б период наступления немцев Советское правительство неоднократно обращалось к кайзеровской Германии с предложениями о возобновлении переговоров, однако все предложения оставались без ответа. Лишь только тогда, когда правящие круги Германии убедились, что сломить Советскую Республику вооруженной силой не удастся, было получено согласие на возобновление переговоров.

Несмотря на то что новые требования германских империалистов были еще более тяжелыми, советская делегация 3 марта 1918 г. подписала в Брест-Литовске мирный договор. Трудящиеся России получили долгожданный мир. Военные действия против Советской России на северном и западном направлениях были приостановлены, однако на Украине германские войска по сговору с националистической Центральной радой продолжали наступать. Части Красной Армии и отряды украин-

[стр. 93]

ских партизан вели упорные бои с иноземными захватчиками, но из-за малочисленности не были в состоянии сдержать превосходящие австро-германские силы. 1 марта 1918 г. был занят Киев. К 29 марта немцы вышли на линию Полтава — Харьков — Николаев. После упорных боев советские отряды 8 апреля оставили Харьков. 30 апреля немцам удалось перерезать железнодорожную линию Воронеж — Ростов-на-Дону. К этому времени германскими войсками полностью был занят Крым”.

Оккупировав Украину к началу мая 1918 г., армия кайзеровской Германии установила там жесточайший режим. Грабеж населения сопровождался репрессиями против революционных рабочих и крестьян. Заодно с оккупантами действовали украинские националисты. Характерно, что в качестве опоры в проведении захватнической политики германские империалисты активно использовали буржуазных националистов. Они подстрекали националистически настроенных лидеров к отделению от Советской России на основе предоставленного Октябрьской революцией и Советским государством народам права на самоопределение, а затем помогали им в восстановлении буржуазно-помещичьего эксплуататорского строя в национальных окраинах бывшей Российской империи, оккупированных германской армией. Так было в Литве, Латвии, Белоруссии, на Украине. Так немцы намерены были действовать и в Закавказье, к границам которого германские войска быстро приближались.

В первых числах мая 1918 г.. захватив все важнейшие черноморские порты и Ростовскую область, германские вооруженные силы уже были на подступах к Кавказу и получили возможность начать реализацию планов по захвату Закавказья. Однако проникновение в Закавказье с севера было сложно, ибо это было сопряжено с опасностью новой войны против Советской России и привело бы к боевым действиям против быстро набиравшей силу Красной Армии. Поэтому берлинские стратеги предпочитали действовать главным образом через кучку националистов, используя их для создания условий, могущих благоприятствовать вступлению германских войск в Закавказье.

Одновременно с этим были предприняты шаги, направленные на восстановление утраченного во время войны влияния Германии в Закавказье.

Как только в Эрзинджане состоялось перемирие на Кавказском фронте, немцы приступили к восстановлению связей со своей уцелевшей агентурой. Некоторые из бывших агентов получили даже официальные назначения в качестве представителей тех или иных ведомств Германии. В одном из документов Грузинского национального совета по этому поводу сказано: «В Закавказье бывшие немецкие тайные агенты сейчас действуют в открытую. Еще до государственного переворота (т. е. до Февральской революции.— Г. П.) большая часть их была выявлена, выслана или арестована. Возбужденное против них

[стр. 94]

следствие закончилось безрезультатно. А теперь же они из Германии получили различные назначения. Так, например. Герман Мей имеет поручение вести переговоры по закупкам хлопка и шпал, Евгений Пфицмайер выясняет размеры ущерба немцев в Закавказье в ходе данной кампании. Кроме того, эти лица выполняют все поручения немцев, относящиеся к сбору шпионских сведений как военного, так и коммерческого характера»²⁶.

Агентами Германии, остававшимися в Тифлисе во время войны в качестве частных лиц, были и сотрудники Музея Грузии профессор Шмидт и д-р Андерсон. Последний позже был назначен генеральным консулом Германии в Тифлисе²⁷.

Шмидту и Андерсону еще в 1917 г. удалось установить связь с некоторыми членами Грузинского национального совета. При их содействии в январе 1918 г. грузинские националисты направили в Стокгольм делегацию с секретной миссией. Делегация имела встречи с представителями Германии полковником Рихтером и д-ром Штайнвахом ²⁸.Делегация вела переговоры об оказании помощи Закавказскому контрреволюционному правительству, целью которого, было сохранение буржуазно-помещичьего строя в крае. Делегация on имени Закавказского правительства просила о содействии в отделении Закавказья от России. Обсуждался также вопрос о путях установления более тесных взаимоотношений Германии как с Грузией, так и с Закавказьем в целом.

Сообщение Рихтера и Штайнваха о содержании секретных переговоров с представителями грузинских националистов было воспринято в Берлине с удовлетворением, так как предложения грузинских националистов полностью отвечали планам кайзеровской Германии в Закавказье. После этого в начале февраля в Закавказье через нейтральную Швецию под видом представителя Общества Красного Креста и Красного Полумесяца был направлен офицер германского генерального штаба Кайзер²⁹. Он имел полномочия представлять в Тифлисе интересы германского правительства.

Прежде всего Кайзер установил контакт с руководством Грузинского национального совета. «Я имею приказ своего кайзера и своих непосредственных руководителей,— заявил он,— приложить все усилия для закладки фундамента сотрудничества Германии и Грузии»³⁰.

Кайзер и его помощники, выступавшие под видом представителей Общества Красного Креста и Красного Полумесяца Швеции и Дании, при содействии Закавказского комиссариата и активной поддержке членов Грузинского национального совета, приступили к сосредоточению немецких военнопленных в населенных пунктах Грузии, расположенных вдоль железнодорожной магистрали. Немецкие военнопленные с Северного Кавказа, Закавказья и даже из Ирана и Закаспия направлялись германскими агентами в Грузию якобы для последующей отправки

[стр. 95]

их на родину. На самом деле германское командование планировало вооружение и использование бывших военнопленных для оккупации Закавказья.

Миссия Кайзера пользовалась также услугами ряда членов Грузинского комитета независимости, прибывших в Закавказье после установления перемирия. Члены комитета имели задание добиваться установления протектората Германии над Грузией. Кайзеровская Германия располагала еще одним каналом связи с Грузинским национальным советом. В начале апреля 1918 г. меньшевиками в Берне (Швейцария) было создано специальное пресс-бюро, которое с целью привлечения внимания европейских стран к Грузии всячески подчеркивало антибольшевистский характер установленного в то время в Закавказье государственного строя ³¹. Это, безусловно, не прошло мимо внимания соответствующих ведомств кайзеровской Германии, которые не упустили возможности установить контакт с представителями меньшевиков.

Установление контактов с грузинскими националистами, посылка специальной миссии в Тифлис и сосредоточение немецких военнопленных в определенных пунктах Грузии были важными подготовительными мероприятиями к непосредственному вступлению германских войск в Закавказье. Однако немцы не ограничились этими шагами.

В конце апреля германское правительство с целью распространения своего влияния на все Черноморское побережье, Закавказье и даже районы Закаспия под предлогом обеспечения защиты немецких интересов, регулирования судоходства по Черному морю и налаживания торговых отношений с причерноморскими областями создало широкую сеть представительств. Во главе этих представительств были поставлены офицеры немецкой армии и флота (обычно сотрудники разведки) и гражданские лица из числа особо доверенных чиновников имперского ведомства экономики. В помощь им были присланы представители некоторых торговых фирм. Эти последние были агентами крупнейших монополистических объединений.

Указанные представительства подразделялись на две группы — западные и восточные. Центр западной группы представительств находился в г. Брэиле (Румыния), а восточной — в Севастополе. Брэильский центр носил название Немецкий штаб по охране общих интересов, его возглавлял капитан Шёне.

Севастопольский центр именовался Навигационно-технической комиссией (сокращенно Натеко). Представителем этого центра по Закавказью был назначен уже упоминавшийся выше офицер германского генштаба Мей. В секретном документе генерального штаба германской армии, где излагаются функции представительств, о которых идет речь, в отношении Германа Мея сказано следующее: «Полномочный офицер генерального штаба главного морского управления и военного министерства

[стр. 96]

для Кавказских областей майор Мей. Временное местопребывание Батум. Позднее, по-видимому,— Тифлис. Почтовый адрес — “Батум. Немецкому полномочному офицеру генштаба”. Задача: охрана немецких интересов в новых кавказских государствах и в занятых турецкими войсками русских областях; восстановление связи по Каспийскому морю с Закаспием» ³².

Мей быстро укомплектовал свой аппарат и деятельно включился в работу по созданию благоприятной обстановки для вступления немецких войск в Закавказье ³³.

Немаловажную роль в подготовке вступления немецких войск в Закавказье сыграли представители отдельных фирм, а также крупных финансовых и промышленных магнатов, капиталы которых еще до войны были вложены в промышленность Закавказья. Указанные представители появились в Закавказье сразу же после подписания Брестского мира. Они приступили к изучению не только состояния интересующих их предприятий, но и занимались сбором сведений о наличии в крае сырья и материалов, в которых крайне нуждалась Германия к концу войны. В своих отчетах и докладах, направляемых в центр, они ставили вопрос о немедленной оккупации Закавказья ³⁴.

Однако события в первые месяцы 1918 г. развивались таким образом, что Германия получила реальную возможность ввести свой войска в Закавказье только в начале лета.

Вторжение турок в Закавказье.
Распад Закавказской республики

Для достижения захватнических целей, как уже отмечалось, кайзеровская Германия стремилась использовать в своих интересах марионеточные правительства, создание которых в национальных окраинах бывшей Российской империи инспирировалось эмиссарами Берлина. Используя свое безграничное влияние на эти правительства, берлинская дипломатия побуждала их к заключению союза настолько тесного, что завершался он, как правило, приглашением немецких войск и фактической оккупацией страны.

Однако в Закавказье эта тактическая линия теоретиков и практиков германской экспансии натолкнулась на определенные трудности, которые в общих чертах заключались в следующем. Закавказье являлось многонациональной страной, где долгое время искусственно насаждалась национальная рознь; образовавшееся здесь буржуазно-помещичье правительство в лице Закавказского комиссариата являлось коалиционным, члены его не только были лишены чувства национального единства, но и придерживались разной внешнеполитической ориентации, в некоторых случаях и проантантовской; политика кайзеровской Германии, избравшей в качестве союзника такого хищника, как

[стр. 97]

Османская империя, среди народов Закавказья была крайне непопулярна; Закавказский комиссариат хотя и не признавал власти Совета Народных Комиссаров, но, опасаясь протеста широких народных масс, официально не решался объявить об отделении края от России. И наконец, в Баку, важнейшем экономическом и политическом центре края, существовала Советская власть, требование которой о единстве Закавказья с Советской Россией поддерживалось трудящимися массами, охваченными революционным движением.

Преодоление всех этих трудностей составляло серьезную проблему, о чем в руководящих сферах в Берлине имели отчетливое представление ³⁵. Однако ход событий в дальнейшем коренным образом изменил ситуацию. 10 января 1918 г. в Брест-Литовск к самому началу обсуждения условий мирного договора прибыла «делегация» Украинской Центральной рады, снаряженная по инициативе Германии. «Делегация» заявила, что она представляет законное правительство независимой Украины и будет выступать «самостоятельно» ³⁶. Троцкий, возглавлявший в это время советскую делегацию в Брест-Литовске, признал представителей Рады в качестве самостоятельных участников переговоров и тем самым оказал важную услугу германским империалистам, стремившимся, используя союз с послушной их воле Радой, захватить Украину.

Поощренные этим прецедентом, турки с ведома немцев 14 января предложили Закавказскому комиссариату начать сепаратные мирные переговоры, порекомендовав одновременно направить в Брест своих уполномоченных в качестве делегатов независимого Закавказского государства ³⁷.

Закавказский комиссариат от прямого ответа на предложение о посылке делегации в Брест уклонился. Что касается сепаратных переговоров, то туркам лишь через две недели было сообщено о согласии приступить к ним, однако о времени и месте переговоров не было сказано ни слова. Да и турки предусмотрительно не требовали деталей. Используя перемирие как передышку, турецкие власти из последних сил вели подготовку к наступлению на Закавказье.

Из частей разгромленных в свое время на Кавказском фронте 2-й и 3-й армий, а также переброшенных с других фронтов подразделений ³⁸ были сформированы воинские части численностью до 5 дивизий. В помощь им турки придали несколько отрядов курдской кавалерии и добровольцев, доведя тем самым общую численность своих войск на Восточном фронте до 25 тыс. человек.

Между тем в это же самое время со своих позиций уходили последние солдаты русской Кавказской армии. Прибывавшие на смену старой армии части армянских и грузинских национальных соединений были малочисленны и плохо вооружены. Раздираемое внутренними противоречиями, правительство За-

[стр. 98]

кавказской республики не проявляло никакой заботы об обороне страны. Следствием такого отношения к проблемам обороны было быстрое изменение соотношения сил на Кавказском фронте в пользу турецких вооруженных сил, и турки, понимая это, ждали только удобного момента в международной обстановке, чтобы приступить к реализации своих захватнических планов в Закавказье.

Таким моментом для них послужил срыв переговоров в Брест-Литовске между представителями стран Германского блока и Советской Республики.

10 февраля в результате предательской политики Троцкого, не выполнившего директиву Советского правительства, переговоры были прерваны.

12 февраля, через два дня после срыва переговоров в Брест-Литовске и за 6 дней до начала наступления германских войск на Советскую Россию, Турция, нарушив условия перемирия, заключенного и в Бресте, и в Эрзинджане, под вымышленным предлогом открыла военные действия против Закавказья.

13 февраля турки заняли Эрзинджан. В соответствии с приказом командования армянские части стали отходить. Развивая наступление в феврале и марте, турецкие войска овладели городами Гюмушане, Байбурт, Трапезунд, Ардаган. 12 марта пал Эрзерум. Вскоре турецкие войска вышли на линию русско-турецкой границы 1914 г.

Еще 19 февраля Закавказский комиссариат известил командование турецких войск о своей готовности приступить к переговорам о мире.

8 марта, согласно договоренности с турками, делегация Закавказья во главе с меньшевиком А. Чхенкели прибыла в Трапезунд, где должна была открыться Турецко-Закавказская мирная конференция. Однако открытие ее затянулось. Теперь уже турки не торопились.

Прогермански настроенная часть грузинских националистов надеялась на возможное установление членами делегации Закавказья контакта с немцами в Трапезунде, с тем чтобы в необходимых случаях информировать германскую сторону о ходе переговоров и заручиться ее поддержкой в случае выдвижения турками чрезмерно тяжелых условий мира. Но турки создали вокруг делегации Закавказья такую обстановку, что члены делегации не могли ступить ни шагу без контроля, более того — фактически они были полностью изолированы.

Переговоры начались лишь 14 марта, и то по настоянию немцев, однако турки не собирались вести их серьезно. Зная о слабости Закавказской республики, турецкая сторона выдвигала все новые и новые требования, стремясь как можно дольше затянуть работу конференции. Это и понятно: тем временем наступление турецких войск продолжалось. Турецкие представители на переговорах требовали, чтобы в соответствии с усло-

[стр. 99]

виями Брестского мира о выводе русских войск из Карса, Ардагана и Батуми закавказское правительство передало эти районы Турции. Доводы представителей Закавказской республики, что для них не могут быть обязательными пункты Брестского мирного договора, поскольку закавказское правительство не признает власть правительства Советской России, и что Турция претендует на исконно грузинские и армянские территории, турецкой делегацией совершенно не принимались во внимание, равно как и другие любые аргументы. В Трапезунде шли долгие и бесполезные дискуссии, а турецкие войска уже миновали довоенную границу. Продвигаясь по территории Армении, они чинили жесточайший террор и насилие над мирным населением. Армянские подразделения и отряды партизан оказывали противнику отчаянное сопротивление, но силы были слишком неравны, и армянские части вынуждены были отступать с боями. На северном направлении турецкие захватчики быстро приближались к Батуми, Ахалциху, Боржоми.

Делегация Закавказской республики готова была подписать мир с Турцией, уступив Карс и Ардаган, но турок это не удовлетворяло. 6 апреля они предъявили категорическое требование признать пункты Брестского договора в отношении Карса, Ардагана и Батуми. Одновременно с этим, в соответствии с ранее выработанной германо-турецкой линией, турецкая делегация заявила, что впредь турецко-закавказские переговоры могут быть продолжены лишь в том случае, если Закавказье официально объявит себя независимым государством.

Цель этого последнего требования заключалась в том, чтобы поставить Закавказье вне условий Брестского мирного договора, затруднить возможность защиты этого края со стороны Советской России и тем самым открыть свободу действий для германских империалистов и турецких захватчиков.

Закавказский сейм отказался выполнить требования турок и 14 апреля отозвал делегацию из Трапезунда. Правительство объявило военное положение, был издан указ о мобилизации. Однако время уже было упущено, да и организовать отпор интервентам при всех обстоятельствах закавказское буржуазно-помещичье правительство не могло.

Фронт, противостоявший наступающим турецким частям не имел централизованного руководства, национальные части действовали автономно, сами по себе, их боеспособность была низка, а тыл был развален. Солдаты-кавказцы из регулярных частей русской армии, покинувшие фронт вместе с русскими солдатами, в большинстве своем снова были мобилизованы, однако вооружать их правительство опасалось из-за революционных настроений, которые они открыто выражали. Тифлисский губернский комиссариат, докладывая о настроениях солдатских масс министру внутренних дел, в частности, писал: «Как только солдаты получат в руки оружие — они немедленно направят его

[стр. 100]

уходили в красные против нас же»³⁹. Многие из этих солдат партизанские отряды.

Господствующие классы боялись объявления народной войны против турецких захватчиков, ибо в ходе ее могли быть не только изгнаны интервенты, но и заодно свергнуто правительство буржуазии и помещиков.

В довершение всего в самом правительстве не было единства в вопросе борьбы с турецкими интервентами. Азербайджанские мусаватисты, когда-то поддерживавшие царское правительство в империалистической войне, в том числе и против мусульманской Турции, теперь категорически отказывались принять участие в войне с «единоверной» страной.

Между тем обстановка на фронте ухудшалась. 15 апреля турки заняли Батуми и продолжали наступление на север в направлении Поти. 18 апреля пал Каракёсе, 19 апреля Зекарский перевал — важный оборонительный рубеж на пути к Тифлису— был захвачен турецким добровольческим отрядом.

В связи с вторжением турок в Закавказье грузинские националисты, поддерживавшие контакты с немцами, по дипломатическим и иным каналам неоднократно обращались к представителям Германии с просьбой повлиять на Турцию — союзника империи, положить конец захватническим действиям. Однако ответ немецких представителей каждый раз сводился к тому, что турки не посмеют пересечь рубеж, указанный в Брест-Литовском мирном договоре, и потом-де Германия не может активно вмешаться в конфликт, поскольку Закавказье является составной частью России, с которой у Турции из-за Кавказа старые споры. Закавказскому правительству не оставалось иного выхода, кроме возобновления переговоров с турками, предварительно выполнив их ультимативное требование о признании Брест-Литовского мирного договора и объявлении независимости Закавказья.

22 апреля Закавказский сейм официально провозгласил независимость края от Советской России и поручил правительству возобновить переговоры с Турцией.

Закавказское правительство, теперь уже возглавляемое А. Чхенкели, обратилось к турецкому командованию с предложением прекратить с 17 час. 00 мин. 23 апреля военные действия и приступить к переговорам о заключении перемирия.

Но турок не устраивало перемирие. 25 апреля, заняв Карс, они продолжали продвигаться дальше, выдвинув в ответ на предложение закавказского правительства новые территориальные претензии. Теперь уже шла речь о границах 1877 г.

Было совершенно ясно, что туркам мир не нужен, что они, воспользовавшись сложившейся обстановкой, решили претворить наконец в явь свою давнишнюю мечту о захвате всего Закавказья. Но к этому времени германские империалисты, в руках которых уже находились Украина и Крым с важнейшими

[стр. 101]

черноморскими портами, в свою очередь, сочли, что условия, необходимые для перехода к более активным действиям в Закавказье, вполне созрели. Однако их любые конкретные шаги в этом направлении не могли не привести к столкновению с интересами Турции. Когда турки увлеклись захватами до такой степени, что стали угрожать всему Закавказью, германские империалисты открыто выступили с намерением схватить за руку свою союзницу, покушавшуюся на их добычу.

Германия потребовала от турецкого правительства прекратить дальнейшее продвижение по Закавказью и сесть за стол переговоров с правительством Закавказской республики ⁴⁰. В Турции были крайне недовольны решением Германии, однако пришлось подчиниться воле старшего партнера. Для того чтобы впредь не возникли «недоразумения», Германия заставила Турцию заключить с ней секретный договор о разделе сфер влияния в Закавказье. Договор этот был подписан обеими сторонами в Константинополе 27 апреля 1918 г.⁴¹. Согласно пунктам договора, к Турции переходили уже занятые ею области Закавказья и вдобавок еще часть Армении вдоль железнодорожной линии Карс — Александрополь — Караклис. В остальной части Закавказья, включая районы Азербайджана, находившиеся под властью закавказского правительства, преобладающими должны были считаться интересы Германии. Однако турки все же сумели выторговать право провоза войск по Закавказской железной дороге якобы для борьбы против англичан в Северной Персии.

Это была уловка, удобный предлог для введения войск в Закавказье в обход договоренности с немцами. И, как в дальнейшем стало ясно Берлину, этим предлогом турки воспользовались для захвата Азербайджана.

Заключение договора 27 апреля 1918 г. между Германией и Турцией о разделе сфер влияния в Закавказье позволяет понять, насколько были беспочвенны утверждения лидеров грузинских националистических партий и ряда буржуазных историков о том, что Национальный совет Грузии вынужден был пригласить войска «цивилизованной Германии» в интересах спасения Грузии от ига «варварской Турции»⁴². На самом деле официальное приглашение немцев в Грузию, осуществленное от имени националистических лидеров, было лишь формальным актом. Еще задолго до совершения данного акта было принято решение о том, что Грузия достанется Германии.

Что же касается самого факта «приглашения», то он явился результатом заранее спланированных действий кайзеровской Германии, умело воспользовавшейся услугами представителей буржуазно-националистических партий, ослепленных классовой ненавистью к Советской России и революционному движению трудящихся Закавказья.

28 апреля, т. е. на следующий день после заключения дого-

[стр. 102]

вора о разделе сфер влияния в Закавказье, Турция дала согласие начать мирные переговоры в Батуми.

Переговоры эти открылись лишь 11 мая. Германия сразу же выразила желание взять на себя роль посредника в них. Представители Закавказья не были против, ибо они считали, что «пребывание немцев в Батуми имело значение накинутой на Турцию уздечки»⁴³. Однако турки категорически отвергли услуги германской делегации и повели тайные переговоры с мусаватистами, чтобы обойти договор о сферах влияния. Это не ускользнуло от внимания немцев, и они, в свою очередь, приступили к секретным переговорам с грузинской частью закавказской делегации по вопросам германо-грузинских отношений и оказания Грузии «покровительства»⁴⁴.

Теперь германским империалистам и турецким захватчикам выгодно было, чтобы вместо единой Закавказской республики существовали три «независимых государства». Представители Турции в ходе переговоров в Батуми преднамеренно выдвигали такие требования, принятие которых было равносильно ликвидации Закавказской республики.

26 мая, после того как турецкие войска захватили Караклис (ныне Кировакан) и Александрополь (ныне Ленинакан), турецкая делегация выдвинула требование о присоединении к Турции новых территорий, расположенных в уездах Шаруро-Даралагязском, Нахичеванском, Эриванском, Эчмиадзинском, Ахалкалакском, а также г. Александрополя. Одновременно турки ультимативно потребовали от закавказского правительства дать им право беспрепятственной перевозки турецких войск по всем железным дорогам Закавказья с обеспечением этих войск продовольствием. Ответ следовало дать через 72 часа.

Собравшийся в тот же день для обсуждения создавшегося положения Закавказский сейм, не придя ни к какому решению, сложил свои полномочия. Закавказская республика распалась. Взамен нее национальными советами Грузии, Армении и Азербайджана были провозглашены «независимые» республики: Грузия. Армения и Азербайджан.

Оккупация Грузии немецкими войсками

В ходе закулисных переговоров в Батуми с грузинской частью закавказской делегации немцы ясно дали понять, что Закавказская республика должна вот-вот распасться и Грузии следует обратиться за помощью к Германии. «В откровенной беседе немцев с членами делегации созрела будущая позиция Грузии. Мы заранее чувствовали, что закавказская коалиция непременно распадется. В секрет были посвящены только несколько человек» ⁴⁵,— признает один из представителей Грузии в Закавказской делегации в своих мемуарах. Опасаясь подвоха

[стр. 103]

со стороны турок, немцы торопили представителей Грузии с принятием окончательного решения. В соответствии с их требованием, 14 мая 1918 г. Грузинский национальный совет принял решение просить у Германии покровительства. В решении говорилось следующее: «Сообщить председателю германской мирной делегации генералу фон Лоссову, что Грузинский национальный совет выражает желание и просьбу, чтобы Германия, насколько возможно, всемерно поддержала Грузию в международных и политико-государственных вопросах.

Просить генерала Лоссова о принятии им соответствующих мер для продвижения немецких войск на Северном Кавказе к границам Грузии настолько, чтобы возможно было установить с ними контакт для обеспечения безопасности Грузии.

Просить генерала Лоссова оставить в Грузии, пока возможно, находящихся здесь германских пленных и поручить германским офицерам их военную организацию с тем, чтобы грузинское правительство имело возможность в необходимых случаях использовать эти войска для установления порядка внутри страны и для борьбы с анархией»⁴⁶.

Через несколько дней после вручения генералу Лоссову этого «прошения» в Батуми, Поти и Очамчире были направлены отряды немецких солдат из состава оккупационных войск Германии на Украине. Одновременно немецкая делегация в Батуми приступила втайне от турок к спешной подготовке текстов договоров с будущей «независимой» Грузией.

25 мая, согласовав текст договоров с делегатами Грузии, представитель Германии фон Лоссов сделал официальное заявление, что в связи с некоторыми изменившимися обстоятельствами он должен выехать для консультации со своим правительством. Вечером того же дня на торговом судне «Минна Хорн» он отбыл, как сообщалось официально, в направлении Констанцы. Однако «Минна Хорн» к следующему утру причалила к пирсу Поти. Здесь фон Лоссов, в соответствии с существовавшей “секретной договоренностью, стал поджидать представителей Грузии, которые из Батуми выехали официально в направлении Тифлиса, однако в Самтредиа повернули на запад. «На узловой станции Самтредиа,— пишет З. Авалишвили,— отцепили вагон с делегатами, а поезд продолжал свой путь в Тифлис. Мало кто из пассажиров вагона знал, что в Поти заранее было назначено свидание»⁴⁷. Здесь 28 мая на пароходе «Минна Хорн» после трехчасового обмена мнениями состоялось подписание уже согласованных в Батуми текстов договоров, пункты которых фактически ставили Грузию в кабальную зависимость от Германии. В тот же день «Минна Хорн» вышла в море и на этот раз действительно взяла курс на Констанцу. На ее борту остались члены грузинской делегации А. Чхенкели, Н. Николадзе, З. Авалишвили, направлявшиеся в Берлин для окончательного урегулирования взаимоотношений с Германией.

[стр. 104]

Всего в г. Поти было заключено 6 договоров, из них четыре основных и два так называемых дополнительных.

Согласно второму пункту первого, основного, договора, Германия могла беспрепятственно пользоваться железными дорогами Грузии. В договоре формально указывалось, что в составе военной комиссии по железным дорогам могут находиться и представители союзников Германии. В действительности же все ее члены были немцами, начальником военной комиссии был назначен также немец, капитан фон Ниде, замененный затем фон Кригером. О том, что немцы не собирались допускать кого-либо из своих союзников к контролю над железными дорогами, свидетельствует письмо начальника немецкой военной комиссии военному министру Грузии от 5 июня 1918 г. (т. е. отправленное через неделю после заключения договоров в Поти). «На основании статьи соглашения между Грузией и Германией, а также словесной договоренности, прошу Ваше превосходительство в связи с поручением военной комиссии Германии дать немедленно всем железнодорожным и военно-транспортным учреждениям категорическое распоряжение не давать никаких сведений по военным и техническим вопросам на железнодорожном транспорте турецким офицерам и их агентам. Все эти лица должны направляться в военную комиссию Германии в Грузии, которая даст им необходимые сведения»⁴⁸,— говорилось в этом письме.

Этот договор, на первый взгляд, казалось бы, разрешавший лишь вопросы транспорта, в сущности давал Германии право на оккупацию Грузии. Поскольку немецкие войска занимали все железнодорожные станции, а в Грузии через все важнейшие населенные пункты проходила железная дорога, то оказывалось, что во всех важнейших населенных пунктах должны были разместиться немецкие гарнизоны.

Второй договор формально касался вопроса обмена военнопленными, но в нем содержался пункт (IV), который также фактически санкционировал оккупацию Грузии германскими войсками. «Имперское правительство Германии,— говорилось в нем.— оставляет за собой решение вопроса о немедленной отправке немецких военнопленных на родину или же о формировании из них военных частей для использования на территории Грузии или же в районах, граничащих с нею». Как видно из этого пункта, Германия собиралась использовать бывших военнопленных не только для оккупации Грузии, но и для дальнейшего распространения своего господства в Закавказье.

Согласно третьему договору, все суда, принадлежащие Грузии, переходили в распоряжение немцев. Капитаны кораблей, согласно договору (III пункт), считались находящимися на службе у Германии, причем им выдавался соответствующий документ (к договору прилагался образец этого документа).

Четвертый договор касался валютных взаимоотношений Гер-

[стр. 105]

мании с Грузией. Германская валюта допускалась на территорию Грузии на равных правах с местной.

Не менее важными для Германии были и два дополнительных договора, в особенности первый из них, который касался экономических взаимоотношений.

Это соглашение являлось типичным образцом тех договоров, которые империалисты навязывали обычно колониальным и полуколониальным странам.

Прежде всего бросается в глаза то, что правительство Грузии должно было «национализировать» свои железные дороги, порты, рудники и предприятия горнорудной промышленности для облегчения их передачи под контроль германских фирм. И все эти колоссальные уступки лишь за то, что Германия обещала дать Грузии заем. Грузия не имела права использовать даже для внутренних нужд собственные богатства, которые подлежали неограниченному вывозу только в империю. Германия заранее гарантировала себе монопольное положение в экономике Грузии. Подписав такие обязательства, правительство Грузин превращалось в послушное орудие германских капиталистов

Второй дополнительный договор касался установления между сторонами консульских и дипломатических представительств. Особо оговаривалась защита интересов немецких колонистов. Грузинское правительство обязывалось подтвердить старые указы Российской империи, обеспечивавшие привилегии этим колонистам. Конечно, немцы считали этих колонистов своей опорой в Грузии.

Официальным представителем Германии в Грузии был назначен граф Шуленбург. Но наряду с дипломатическим представительством существовала еще упомянутая выше военная комиссия для руководства железнодорожным транспортом, а также различные комиссии по линии военного министерства, имперского ведомства экономики, ведомства военного снабжения и т. д., включая командование войск, которые начали прибывать в Грузию в массовом порядке уже с 25 мая 1918 г. Все эти комиссии и представительства, вместе взятые, назывались немецкой делегацией в Грузии. Главным руководителем делегации был назначен полковник Кресс фон Крессенштейн, получивший вскоре чин генерал-майора. Советниками по экономическим вопросам при главе немецкой делегации были назначены профессора Цугмаер и Дир. Советником военного министерства Грузии был назначен граф Вольфске ⁴⁹. Кроме Батуми, Поти и Очамчире немецкие войска были расквартированы в Ахали-Сенаки (ныне г. М. Цхакая), Самтредиа, Кутаиси, Гори, Сигнахи, Ворчало (ныне Марнеули), Тетри-Цкаро и др. В Тифлис немецкие войска прибыли 10 июня, а 11 июня здесь, на Головинском проспекте, был проведен парад германских вооруженных сил совместно с меньшевистскими войсками. Во время па-

[стр. 106]

рада с речью к войскам обратились граф Шуленбург и Рамишвили.

Общая численность немецких соединений, расположенных на территории Грузии, совместно с бывшими военнопленными и мобилизованными колонистами превышала 20 тыс. человек ⁵⁰. Это была армия оккупантов, но на приеме, устроенном в честь командования немецких войск, фон Кресс, обращаясь к членам грузинского правительства, говорил: «Нас привели сюда, в древний Кавказ, не только военные цели, но и громадное желание помочь грузинскому народу восстановить свою древнюю государственность и независимость. Мы находимся здесь не как победители, а как друзья. И это является основой нашего дальнейшего сотрудничества»⁵¹. Однако эти слова были рассчитаны лишь на обман масс, равно как и обращение правительства Грузии к народу в связи со вступлением немецких войск в страну.

В этом обращении, в частности, указывалось: «грузинское правительство доводит до сведения, что прибывшие в Тифлис германские войска приглашены самим правительством Грузии, имеют своей задачей защиту границ Грузинской республики»⁵² в полном согласии и по указанию правительства Грузии.

Трудящиеся Грузии с враждебным недоверием встретила вступление немецких войск в их страну. Многие районы Западной и Восточной Грузии в это время были охвачены огнем народных восстаний. Никакие обращения и заверения не в состоянии были оправдать в глазах простых людей добровольную отдачу их родины иноземным захватчикам.

Даже газета меньшевиков «Борьба» вынуждена была признать политическую близорукость меньшевистского правительства, облегчившего кайзеровской Германии захват Грузии. «Правительство Германии,— говорилось в ней,— посылая войска в Грузию, преследовало свои цели, стремясь защитить и обеспечить свои государственные интересы. И в дальнейшем политику Германии в Грузии будут определять не соображения грузинского правительства, а требования немецких интересов на территории Грузии»⁵³.

Так из-за антисоветской, антинародной, контрреволюционной политики меньшевиков, мусаватистов, дашнаков германским империалистам удалось в мае — июне 1918 г. оккупировать Грузию и поставить под угрозу захвата остальную часть Закавказья.

В этих условиях независимость страны, о которой разглагольствовали лидеры буржуазно-националистических партий, являлась фикцией. «Вы все хорошо знаете,— говорил тогда В. И. Ленин,— что эта независимость Грузии превратилась в чистейший обман,— на самом деле есть оккупация и полный захват Грузии германскими империалистами, союз немецких шты-

[стр. 107]

ков с меньшевистским правительством против большевистских рабочих и крестьян»⁵⁴.

Меньшевики и дашнаки, которые отказались подписать Брестский мир, вынуждены были 4 июня 1918 г. подписать на гораздо более тяжелых условиях мирные договоры с Турцией. Согласно этим договорам, турки занимали жизненно важные области Армении и значительную часть довоенной территории Грузии.

В тяжелом положении находилась Грузия в те годы, ряд ее районов был охвачен голодом, экономика была расстроена, транспорт работал с перебоями, государственная казна была пуста. «Грузинское правительство настолько бедно, что не имеет средств даже для того, чтобы выпустить национальные флаги»⁵⁵,— писал в своем отчете один из немецких дипломатов, приезжавший в Тифлис по особому поручению.

Эмиссар Брэильского информационного штаба майор Хей так описал состояние дел в Грузии в конце мая 1918 г.: «Экономическое положение Грузии безнадежно. Кризис горючего угрожает остановкой всей экономической жизни. Рост цен принял угрожающий характер; что же касается оборудования для промышленности, то его достать совсем невозможно. Желания, высказанные влиятельными лицами при встрече с нами, превышают наши возможности, в особенности в вопросе снабжения зерном» ⁵⁶.

В архивных материалах Германии имеется немало документов, характеризующих положение в Грузии накануне ее оккупации германскими войсками. В одном из них, составленном в министерстве иностранных дел кайзеровской Германии, сказано: «Грузинское правительство проникнуто желанием утвердить спокойствие и порядок в стране. Однако ему не хватает для этого сил, и оно вынуждено лавировать между партиями. Ввиду того что национал-демократы ⁵⁷ отказываются от всякого сотрудничества с правительством, последнее вынуждено пойти на союз с другими правыми силами, что может вызвать угрозу новой революции.

Для правительства наиболее жгучим является аграрный вопрос. Как бы оно ни разрешило этот вопрос, правительство вынуждено будет считаться с недовольными. Взрыв серьезных волнений, по мнению самого правительства, не исключен. Пока правительству удастся создать армию, пройдет много времени. Из-за плохого состояния финансов и недостатка зерна при общей неуверенности цена денег чрезвычайно понизилась. Еще ни с одним из соседних государств не установлены твердые границы Грузии. Повсюду есть районы, на которые претендуют как Грузия, так и ее соседи»⁵⁸.

Меньшевики, призывая немцев в Грузию, надеялись с их помощью укрепить свое шаткое положение. Тот же майор Хей, о котором выше говорилось, докладывал в Берлин, что «прави-

[стр. 108]

тельство Грузии просило, как это нам сообщили по телефону, дать в его распоряжение 3 бронемашины, снаряженные пушкой и пулеметами. Насколько для нас трудно удовлетворить их требование о зерне и других товарах потребления, настолько желательно как можно быстрее исполнить просьбу о передаче военного снаряжения, ибо это послужило бы и нашим прямым интересам» ⁵⁹.

Нетрудно догадаться, что меньшевикам эти броневики нужны были не для использования на фронте. Они предназначались для вооруженного подавления революционного движения рабочих и крестьян, которым была охвачена Грузия. Это стремление меньшевистского правительства соответствовало и желанию немецких империалистов. Ведь одной из целей их политики в Закавказье после Великой Октябрьской социалистической революции стало подавление революционного движения народных масс. Поэтому и указывал Хей в своем докладе, что передача оружия грузинскому правительству «соответствует нашим прямым интересам».