Внимание! Предлагаемый ниже текст написан в дореволюционной орфографии. Если текст не отображается корректно, см. Просмотр русских текстов в старой орфографии.

И. Алибеговъ.

ЕЛИСАВЕТПОЛЬСКІЕ КРОВАВЫЕ ДНИ ПРЕДЪ СУДОМЪ ОБЩЕСТВА.

Содержание  Tитульный лист и т.д.  Предисловіе
  Елисаветпольскіе кровавые дни предъ судомъ общества
 Справки  Завеса сброшена
Завравшійся „публицистъ" и его общественные сподвижники.  Приложенiя

[стр 1]

ЕЛИСАВЕТПОЛЬСКИЕ КРОВАВЫЕ ДНИ
ПРЕДЪ СУДОМЪ ОБЩЕСТВА.

I

Кровавыя событія, разыгравшіяся въ г. Елисаветполѣ, и тенденціозное ихъ освѣщеніе въ нѣкоторой части кавказской печати *) вынуждаютъ меня, какъ очевидца, взяться за перо, чтобы предъ обществомъ развернуть терзающую душу картину междоусобной войны двухъ сосѣдскихъ народовъ, искусными происками преступной провокаціи вовлеченныхъ въ крововролитвыя схватки.

Въ интересахъ безпристрастности, при изложеніи обстоятельствъ, сопровождавшихъ эту кровавую трагедію, я пока воздержусь отъ передачи личныхъ впечатлѣній и представлю на судъ общества лишь слышанное мною отъ непосредственныхъ свидѣтелей кроваваго побоища и подѣлюсь сь читателями всѣмъ тѣмъ, что устно и письменно было заявлено помощнику намѣстника на Кавказѣ генералу Маламѣ
очевидцами и потерпѣвшими.

------------------------------------

*) См.: въ "Возрожденіи" за №№ 36, 37, 38 и 39-1905 г. статью С. Чрелаева „Елпсаветпольская рѣзня", въ „Кавказѣ" за № 16-1906г. письмо мусульманъ: „Правдивое слово объ елизаветпольскомъ армяно- татарскомъ кровавомъ столкновеніи" и в "Каспіи" за № 27—1906 г. статью прис. повѣр. А. Хасъ-Мамедова: „Правда о елисаветпольскихъ событіяхъ".

[стр 2]

18-го ноября я прибылъ изъ Тифлиса въ Елисаветполь и въ 9 час. утра былъ уже въ армянской части города. Нѣкоторые армяне были встревожены тѣмъ обстоятельствомъ, что въ ночь на 18-ое ноября, въ верхней армянской части, подброшены были два татарскихъ трупа. Этотъ фактъ они разсматривали, какъ симптомъ подготовляющагося армянскаго погрома.

Въ виду тревожнаго настроенія, представители разныхъ политическихъ партій (грузины, армяне, русскіе) намѣревались отложить разрѣшенный на тотъ день митингъ, на которомъ, между прочимъ, предполагалось говорить о татаро-армянскихъ отношеніяхъ.

Считаю небезынтереснымъ тутъ же замѣтить, что наканунѣ, въ совѣщаніи организаціоннаго бюро митинга, по возбужденному армянами вопросу представители мусульманъ увѣряли, что они ручаются за мирное настроеніе своихъ единовѣрцевъ и просили, чтобы на митингѣ присутствовало побольше армянъ и ихъ интеллигенція. Въ этомъ же совѣщаніи было рѣшено собраться организаторамъ на другой день, въ 10 ч. утра, въ городскомъ училищѣ, для предварительнаго предъ открытіемъ митинга совѣщанія. Въ назначенный часъ, однако, представители мусульманъ не явились. Когда же возникъ вопросъ о необходимости отложить митингь (на этотъ разъ въ совѣщаніи принималъ участіе и я),

[стр 3]

то нѣкоторые представители армянской организаціи, во избѣжаніе возникновенія непріятной коллизіи, высказали желаніе заручиться согласіемъ на этотъ предметъ и мусульманъ. Меѣніе это встрѣтило сочувствіе остальныхъ товарищей, и нѣкоторые изъ
организаторовъ митинга пошли разыскивать представителей мусульманъ.

Спустя 15—20 минутъ, т. е. въ началѣ 11 часа, недалеко отъ городского училища неожиданно раздались выстрѣлы; они были, какъ потомъ выяснилось, отраженіемъ выстрѣловъ, предъ тѣмъ раздавшихся въ татарской части—на „шейтанъ-базарѣ".

Стрѣльба почти одновременно началась и въ другихъ частяхъ города, населенныхъ татарами: въ Багмаларѣ, Чайлу и Молладжалу. О началѣ погрома очевидцы разсказываютъ такъ.

Около 10-ти часовъ утра какой-то татаринъ верхомъ на бѣлой лошади, подъѣхалъ къ мечети, находящейся въ татарской части, и вошелъ въ нее; въ мечети было много народу. Спустя короткое время онъ вышелъ изъ мечети вооруженнымъ, сѣлъ ва коня и поскакалъ въ армянскую часть; вслѣдъ за этимъ на „шейтанъ-базарѣ" татары начали рѣзню армянъ. Очевидцы свидѣтельствуютъ, что татаринъ на бѣломъ конѣ, проѣхавъ армянскую часть, завернулъ въ татарскую часть „Чайлу";

[стр 4]

черезъ нѣсколько минутъ въ этой и въ сосѣдней, тоже татарской, части Молладжалу началась усиленная стрѣльба.

Такимъ образомъ, устанавливается, что стрѣльба началась на „шейтанъ-базарѣ" около 10 час. утра, а въ началѣ 11 час. отразилась она въ Чайлу, Моллоджалу и въ армянской части. Промежуточное же время понадобилось на переѣздъ гонца-татарина изъ „шейтанъ-базара", черезъ армянскую часть, въ Чайлу и Молладжалу. Нѣкоторые армяне предъ генераломъ Маламою удостовѣрили, что въ армянской части первый выстрѣлъ по армянамъ произвелъ городовой-мусульманинъ.

Армянская самооборона быстро заняла позиціи и воспрепятствовала татарамъ пробраться въ армянскую часть. Несмотря на страшный огонь, продолжавшійся болѣе 2-хъ часовъ, администрація никакихъ мѣръ не принимала для прекращенія рѣзни. Солдаты патрулировали, въ разныхъ частяхъ города выставлены были орудія, но все это носило лишь декоративный характеръ, такъ какъ войсковыя части бездѣйствовали. На вопросы армянъ солдаты отвѣчали: „не приказано стрѣлять". Подобные же отвѣты получалъ и я лично при моихъ многократныхъ обращеніяхъ въ теченіе первыхъ двухъ дней къ солдатамъ.

О бездѣйствіи власти свидѣтельствуютъ и 43 служащихъ по администраціи въ г. Елисаветполѣ,

[стр 5]

которые въ письмѣ, помѣщенномъ въ № 27 „Кавказа" за н. г., заявляютъ, что „въ злополучное утро 18-го ноября, въ 7 1/2 час. утра, генералу Такайшвили офиціально было доложено о слишкомъ тревожномъ состояніи города... Рѣзня и выстрѣлы на базарной площади начались въ 10 1/2 час. утра, генералъ же Такайшвили показался народу изъ своей квартиры только около 2-хъ час. дня".

Елисаветпольскій погромъ, которому придаютъ характеръ „внезапности", подготовлялся усиленною предварительною пропагандою, какъ объ этомъ свидѣтельствуютъ нижеслѣдующіе факты.

За недѣлю до погрома, въ гостиницѣ „Централь", оставовилось пять мусульманъ: Адигюзалъ-бекъ Адигезаловъ, Гусейнъ-Ага Джеванширскій, бывшіе полицейскіе пристава: Ибрагимъ-бекъ Гусейнбековъ, Гасанъ-Али бекъ Аскерхановъ и Садыхъ-бекъ Меликъ Аслановъ. Всѣ эти лица хорошо извѣстны генералу Такайшвили и всей елисаветпольской губернской администраціи. Они, за исключеніемъ Адигезалова, за разныя неблаговидныя дѣянія на почвѣ татаро - армянскихъ столквовеній, бывшихъ въ шушинскомъ и джеванширскомъ уѣздахъ, адмивистративнымъ порядкомъ были высланы изъ своихъ уѣздовъ въ г. Елисаветполь. Избраніе этого города, гдѣ количественно преобладающій элементъ населенія составляютъ татары, мѣстомъ
ссылки опороченныхъ агитаторовъ изъ мусульманъ

[стр 6]

же является знаменательнымъ для дѣятельности генералъ- губернатора.

Остановившись въ гостиницѣ „Централь", вы шепоименованныя лица ежедневно, днемъ и ночью, устраивали въ ней совѣщанія при участіи представителей мусульманскаго общества, присяжныхъ повѣренныхъ бр. Хасъ-Мамедовыхъ, Алакперъ-бекъ Рафибекова, елисаветпольскаго полицеймейстера Гасанбекова и другихъ чиновъ мѣстной полиціи, а также гимвазистовъ-мусульманъ.

Эти совѣщанія смущали проживавшихъ въ то время въ названной гостиницѣ пріѣзжихъ*), которые опасались за ихъ послѣдствія. Они неоднократно обращались къ содержателю гостиницы Арютинову съ просьбою отказать въ пріютѣ поселившимся тамъ неблагонадежнымъ мусульманамъ и имѣли намѣреніе сообщить губереатору о происходившихъ подозрительныхъ совѣщаніяхъ. Когда же Арютиновъ заявилъ имъ, что эти мусульмане на дняхъ покинутъ городъ, то они немного успокоились.

Черезъ нѣсколько двей названныя лица дѣйствительно уѣхали. Спустя два двя послѣ ихъ отъѣзда, т. е. 16 ноября, въ Елисаветполь пріѣхалъ генералъ-губерваторъ Такайшвили. На другой же

--------------------------

*) Фамиліи этихъ пріѣзжихъ сообщены генер. Маламѣ во время его пребыванія въ г. Елисаветполѣ.

[стр 7]

день онъ объявилъ себя нездоровымъ и распорядился, чтобъ никого изъ просителей къ нему не допускали. Тѣмъ не менѣе, по особой протекціи, агроному Пирумову удалось 17 ноября, въ 9 час. вечера, проникнуть по личному дѣлу къ генералу Такайшвили*). Въ бесѣдѣ, продолжавшейся около двухъ часовъ, генералъ Такайшвили, между прочимъ, возбужденно выразилъ свое негодованіе по поводу того, что архимандритъ Корюнъ и армяне хлопочутъ о смѣщеніи его, какъ недоброжелателя армянскаго народа. Когда по окончаніи бесѣды г. Пирумовъ вышелъ изъ кабинета генерала Такайшвили, то въ пріемной встрѣтилъ (это было около 11 ч. ночи) знакомыхъ ему: присяжнаго повѣреннаго Аласкеръ-бекъ Хасъ-Мамедова и Алакперъ-бекъ Рафибекова, ожидавшихъ аудіенціи.

На вопросъ Пирумова, зачѣмъ въ такой поздній часъ безпокоятъ генералъ-губернатора, они, растерявшись, сразу ничего не могли отвѣтить, но Хасъ-Мамедовъ, быстро оправившись, замѣтилъ, что крестьяне самовольно распахали его земли и поэтому дѣлу хотятъ переговорить съ генералъ-губер наторомъ **).

----------------------------------

*) Пирумовъ на другой день, т. е. 18 ноября, собирался выѣхать изъ Едисаветполя и потому наканунѣ поторопился повидаться съ генераломъ Такайшвили.

[стр 8]

Наивность такого объясненія была слишкомъ очевидна: самовольная распашка земли крестьянами не являлась актомъ неотложной важности, требовавшимъ совѣщанія съ генералъ-губернаторомъ въ такой поздній часъ.

По увѣреніямъ очевидцевъ, упомянутые ХасъМамедовъ и Рафибековъ 18 ноября руководили погромомъ, и объ этомъ также было заявлено генералу Маламѣ въ бытность его въ г. Елисаветполѣ.

Выше я упомянулъ, что нѣкоторые изъ очевидцевъ дали устныя и письменныя показанія генералу Маламѣ. Вотъ, напр., что, между прочимъ, пишетъ въ своей докладной запискѣ г. Пирумовъ:

„До послѣдняго времени мирныя отношенія между татарами и армянами съ внѣшней стороны не прерывались; съ пріѣздомъ же въ г. Елисаветполь 16 ноября генерала Такайшвили среди мусульманъ началось явное броженіе: на улицахъ появились неизвѣстныя духовныя лица съ зелеными значками и одновременно показались на улицахъ извѣстные громилы гор. Шуши—Везировы, Абасъ-бекъ Зульфугаръ Таривердовъ и многія другія вліятельныя лица.

„Въ мечети начались сборища татаръ. 17-го числа городъ былъ переполненъ пріѣзжими татарами изъ шушинскаго и джеванширскаго уѣздовъ"...

[стр 9]

Одинъ изъ елисаветпольскихъ торговцевъ *) черезъ генералъ-губернатора Флейшера подалъ генералу Маламѣ слѣдующую докладную записку:

„За три двя до погрома нѣкій Мешеди-Абазъ-Мамедовъ, имѣющій лавку въ татарской части, на „шейтанъ-базарѣ", говорилъ мнѣ и моему по торговлѣ сосѣду **), что черезъ три дня начнется въ городѣ рѣзня. На выраженное нами сомнѣніе, онъ началъ клясться, что рѣзня будетъ 18 ноября.

„Когда я въ 7 1/2 часовъ утра шелъ по Дондуковской ул. въ свой магазинъ (въ татарскую часть), то былъ очевидцемъ, какъ какой-то татаринъ съ крикомъ: „убили двухъ татаръ!" побѣжалъ черезъ сады, при чемъ на вопросъ встрѣтившихся армянъ: „кто убилъ?", онъ отвѣтилъ: „татары" и побѣжалъ дальше въ татарскую часть. Трупы упомянутыхъ татаръ, какъ потомъ я узналъ, были брошены въ верхней армянской части, между садами, куда идетъ дорога изъ предмѣстья „Багмаларъ", населеннаго татарами. Подойдя къ своему магазину, я замѣтилъ вышеупомянутаго Мешеди-Абазъ-Мамедова, стоявшаго въ возбуж-

----------------------

* - ** Фамиліи лицъ, подавшихъ докладн. записки ген. Ма ламѣ и устно давшихъ ему показанія, не оглашаемъ в виду опасности для нихъ быть убитьми татарами изъ чувства мести. Всѣ эти лица извѣстны ген. Маламѣ, по просьбѣ котораго фаміліи ихъ записаны его адъютантомъ въ памятной книжкѣ.

[стр 10]

денномъ состояніи. Когда же при дальнѣйшемъ наблюденіи я увидѣлъ, какъ изъ своей лавки раздавалъ онъ патроны другимъ татарамъ, то это обстоятельство вселило во мнѣ подозрѣніе, и я распорядился, чтобъ мои приказчики убрали выставленный на улицу товаръ и были бы насторожѣ, самъ же отправился въ мировой судъ, гдѣ въ тотъ день назначенъ былъ разборъ моего дѣла. Когда я проходилъ мимо мечетскаго пассажа, то замѣтилъ, что тутъ же на углу стояли присяжный повѣренный Аласкеръ Хасъ-Мамедовъ, Алекперъ-бекъ Рафибековъ и др. почетные мусульмане, которые о чемъ-то оживленно разговаривали. Хасъ-Мамедовъ, отдѣлившись отъ прочихъ, направился къ мировому суду. По пути онъ встрѣтился съ учителемъ мусульманиномъ, котораго я знаю въ лицо, и сталъ сь нимъ бесѣдовать. Проходя мимо нихъ, я услышалъ слова Хасъ-Мамедова: „рѣшено; начинаемъ". Когда засѣданіе въ судѣ началось, какой-то татаринъ вбѣжалъ въ судъ и закричалъ: „Начался бунтъ, убѣгайте!" Вслѣдъ за этимъ ва улицѣ раздались выстрѣлы. Всѣ мусульмане разбѣжались; армяне частью скрылись въ домъ мирового судьи, находящійся рядомъ съ судомъ, а частью побѣжали въ близъ расположенныя солдатскія казармы, я же пріютился въ квартирѣ предсѣдателя окружного суда г. Кривецкаго. Когда стрѣльба на время прекратилась, я вышелъ на улицу и замѣтилъ, какъ

[стр 11]

татары на фургонахъ и на лошадяхъ увозили награбленный товаръ.

„Увидя, что недалеко, на улицѣ, около своего дома стоялъ городской голова г. Когновицкій, я подошелъ къ нему и обратился съ просьбою, чтобы онъ, какъ „отецъ города", принялъ какія-либо мѣры и воздѣйствовалъ на губернатора въ отношеніи прекращенія погрома. „Я—штатскій: на это есть губернаторъ", былъ краткій отвѣтъ городского головы. Мнѣ оставалось только съ встрѣтившимся патрулемъ направиться въ армянскую часть. Когда я дошелъ до гостивицы „Централь" и увидѣлъ болѣе 1000 вооружевныхъ татаръ, то не рискнулъ итти дальше и остался около гостиницы между офицерами. Съ этого мѣста я видѣдъ, какъ татары начали грабить мой складъ. Я обратился къ стоявшему около насъ полицеймейстеру Гасанбеко ву съ просьбою принять мѣры къ охравѣ моего склада, на что онъ замѣтилъ: „Я ничего не могу сдѣлать". Въ это же время къ полковнику Асландузскаго полка солдаты привели арестованнаго татарина съ револьверомъ въ рукѣ и заявили, что татаринъ этотъ въ магазинѣ убилъ армянина и началъ грабить его магазинъ, при чемъ, какъ на доказательство, солдаты указали на прострѣленный патронъ въ револьверѣ арестованнаго. Полковникъ распорядился отвести татарина въ учебную команду и отобрать револьверъ. Полицеймейстеръ Га-

[стр 12]

санбековъ вмѣстѣ съ гимназистами - мусульманами, переодѣтыми въ татарскіе костюмы, упросили полковника отпустить арестованнаго, т. к. онъ не убилъ армянина, а защищалъ себя отъ нападенія армянъ. Полковникъ, „повѣривъ" имъ, освободилъ татарина.

„Спустя нѣсколько минутъ пришелъ генералъ губернаторъ Такайшвили въ сопровожденіи правителя канцеляріи Богатко. Я обратился къ генер. Такайшвили съ прооьбою защитить мой складъ. Онъ отвѣтилъ: „Не безпокойтесь, я все верну вамъ; всѣ убытки ваши будутъ возмѣщены", и........... никакихъ распоряженій не сдѣлалъ къ прекращенію грабежа.

„Вскорѣ послѣ этого грабители приступили къ разгрому и расхищенію моего магазина, находившагося недалеко отъ вышеупомянутаго склада. Я снова обратился къ генер. Такайшвили, прося его спасти хоть магазинъ. Онъ ничего не отвѣтилъ, повернулся и ушелъ въ татарскую часть.

„Убѣдившись въ пассивномъ содѣйствіи мѣствой власти погрому, я вынужденъ былъ отправиться въ армянскую часть, воспользовавшись патрулемъ, туда направлявшимся".

Одинъ изъ чиновниковъ *) елисаветпольскаго окружного суда также подалъ генералу Маламѣ докладную записку, въ которой, между прочимъ, го-

-------------------------

*) См. выноску на стр. 9.

[стр 13]

ворится: „Въ пятницу, 18-го текущаго ноября, въ 10 ч. утра (день праздника мусульманъ), на базарѣ, гдѣ помѣщаются всѣ магазины, мастерскія и разныя заведенія армянъ, татары, по заранѣе обдуманному плану, напали на безоружныхъ христіанъ по сигналамъ, даннымъ богатыми и интеллигентными татарами. Напр., я замѣтилъ богача
Сеидъ-Исмаила въ походныхъ сапогахъ, въ тужуркѣ, съ патронташемъ, ружьемъ, кинжаломъ и револьверомъ, который вмѣстѣ со своими вооруженными сподвижниками, выскачившими съ площади базара, стрѣлялъ, увѣщевалъ и воодушевлялъ татаръ. Я разсказываю всѣ ужасы рѣзни армянъ, какъ очевидецъ, находившійся въ то время въ окружномъ судѣ со всѣмъ составомъ суда. Мы видѣли, какъ по сигналу со всѣхъ сторонъ татары напали и стали рѣзать и убивать беззащитныхъ армянъ и какъ загораживали путь бѣгущимъ армянамъ. Мы видѣли, какъ въ присутствіи властей и войска татары безпрепятственно рѣзали, стрѣляли, разбивали магазины, уносили и увозили имущества армянь. Мы видѣли татаръ, какъ они въ одной рукѣ держали окровавленные кинжалы, а въ другой—берданку, а за ними шли татары, также вооруженные кинжалами и револьверами, съ награбленнымъ имуществомъ. Окружной судъ расположенъ въ татарской части, ближе къ площади базара, гдѣ начался погромъ и рѣзня армянъ. Зрѣ-

[стр 14]

лище было ужасное и нестерпимое. Мы возмущались, видя бездѣйствіе войскъ и властей. Они не принимали никакихъ мѣръ къ пріостановленію или къ прекращенію рѣзни и погрома, а являлись лишь зрителями всего ужаса. Насъ, чиновниковъ, вывелъ
изъ суда и провелъ до учебной команды офицеръ Асландузскаго полка Горшковъ въ сопровожденіи 12 солдатъ, которому стоило много усилій упросить татаръ не стрѣлять по насъ, крича имъ, что мы—русскіе чиновники. По дорогѣ въ учебную команду, расположенную также въ татарской части, ближе къ базару, видѣли, какъ на арбахъ татары безпрепятственно возили нагруженный на фургонахъ товаръ, какъ они грабили и разгуливали преспокойно, не встрѣчая къ рѣзнѣ и грабежу магазиновъ армянъ препятствій со стороны властей и войска. Въ учебной командѣ (это было въ 1-мъ часу дня) находилось много армянъ, успѣвшихъ укрыться тамъ; были также раненые и убитые армяне, которыхъ подобирали человѣколюбивые воины ва улицахъ, прилегающихъ къ учебной командѣ. Тамъ застали полицеймейстера Гасанбекова съ тѣлохранителемъ своимъ, на котораго указывали, что онъ стрѣлялъ по бѣгущимъ армя-
намъ, и нѣсколько бековъ, среди которыхъ были Аббасъ-бекъ и Гасанъ-бекъ Везировы, жители г. Шуши, вооруженные берданками...

„По главной улицѣ, гдѣ помещается полицей-

[стр 15]

ское управленіе и проѣзжаютъ всѣ власти и гдѣ стояли пушка и солдаты, татары грабили армянскія лавки... Въ ту же ночь 18-го числа татары, послѣ грабежа, подожгли дома и магазины, а также укрывшихся въ подвалахъ, на крышахъ, въ ящикахъ и пр. мѣстахъ беззащитныхъ мастеровыхъ, прикащиковъ, рабочихъ и др. профессій армянъ".

Одинъ ремесленникь*), имѣвшій мастерскую въ мечетскомъ пассажѣ, далъ генералу Маламѣ слѣдующее словесное показаніе: „Въ моментъ погрома я съ дѣтьми находился въ своей мастерской. Во время перестрѣлки бросилъ мастерскую открытою и убѣжалъ съ дѣтьми. На улицѣ я замѣтилъ, что городовой-татаринъ застрѣлилъ бѣжавшаго армянина. Я видѣлъ, какъ полицеймейстеръ Гасанбековъ около погреба Форера приказывалъ своему тѣлохранителю стрѣлять по убѣгавшимъ армянамъ".

Другой свидѣтель**)—портной, имѣвшій мастерскую въ томъ же мечетскомъ пассажѣ, показалъ: „Во время перестрѣлки я выбѣжалъ изъ своей мастерской и забѣжалъ въ сосѣднюю лавку татарина Гадама, который спряталъ меня подъ стойкой, заперъ лавку и ушелъ. Я видѣлъ сквозь щели дверей, какъ татары вмѣстѣ съ помощникомъ пристава Абулъ-бекъ Капанлинскимъ и тѣлохраните-

--------------------------------------

*-** См. выноску на стр. 9.

[стр 16]

лемъ полицеймейстера начали грабить мою мастерскую. Въ это время прибѣжалъ Алакперъ бекъ Рафибековъ и сказалъ имъ, что теперь не время грабить: „это еще успѣете, а нужно убивать".

Весьма характерное показаніе далъ генералу Маламѣ одинъ изъ служащахъ *) въ канцеляріи елисаветпольскаго полицеймейстера. Вотъ это показаніе:

„До 18-го числа (ноября) полицеймейстеръ Гасанбековъ увѣрялъ, что никакой рѣзни не будетъ... 18-го числа, когда въ 9 1/2 ч. утра я пришелъ въ канцелярію, то ни одного татарина-служащаго не было въ канцеляріи. Въ началѣ 11 ч. утра около полиціи раздались выстрѣлы. Поднялся шумъ, гвалтъ. Городовой-татаринъ Кяримъ, завѣдующій арестнымъ отдѣленіемъ, изъ корридора полицейскаго управленія началъ стрѣлять изъ маузеровскаго ружья по армянамъ, спасавшимся въ помѣщеніе полиціи. Затѣмъ Кяримъ выбѣжалъ на улицу и вмѣстѣ съ сосѣдними татарами-харчевниками, чайчи и пр. сталъ палить по армянамъ. Группа татаръ подъ предводительствомъ того же Кярима вошла въ полицію и начала ломать цейхгаузъ, гдѣ хранилось оружіе и казенные патроны. Забравъ все количество оружія и патроновъ, она освободила 12 арестантовъ-татаръ, обвинявшихся въ ограбленіи богатаго татарина. Мы, че-

--------------------------------

*) См. выноску на стр. 9.

[стр 17]

тыре армянина, вмѣстѣ съ русскими служащими заперлись въ кабинетѣ полицеймейстера. Татары, разыскивая армянъ, начали ломать двери канцеляріи. Мы же, выпрыгнувъ черезъ окно на улицу, стали бѣжать, но стоявшіе тамъ татары начали
стрѣлять по насъ; я снова вбѣжалъ во дворъ полиціи и, сломавъ окно, проникъ въ помѣщеніе.Когда перестрѣлка нѣсколько пріутихла, я вышелъ изъ полиціи и скрылся въ кавцеляріи Асландузскаго полка, а оттуда черезъ нѣсколько часовъ, въ сопровожденіи патруля, пробрался въ армянскую часть.

„За все это время никто не распорядился прекратить рѣзню. Спустя около двухъ часовъ въ канцелярію Асландузскаго полка, гдѣ скрывалось до 300—400 армянъ, зашелъ генералъ Такайшвили и объявилъ, что „все спокойно".

Вотъ еще интересное показаніе, данное генералу Маламѣ жандармомъ С. Качановскимъ:

„Я проживаю въ татарской части, въ д. Мустафаева. „18-го числа, въ 9 ч. утра, проходилъ черезъ городъ; въ татарской части армяне спокойно торговали. Въ началѣ 11 часа утра началась въ татарской части, на базарѣ, стрѣльба. Я побѣжалъ въ Нора-
шенъ*), гдѣ квартируетъ моя семья въ домѣ армя-

--------------------------------

*) Норашенъ—предмѣстье города, населенное, главнымъ образомъ, армянами.

[стр 18]

нина Петроса Бабалова. По дорогѣ я замѣтилъ массу вооруженныхъ татаръ, бѣжавшую изъ Багмалара*) и Норашена на базаръ. Татары меня предупредили, чтобы я не ходилъ въ Норашенъ, но я не могъ оставить семью въ опасномъ мѣстѣ. У себя я засталъ массу армянъ, умолявшихъ о спасеніи. Я доложилъ моему офицеру, ротмистру Хуціеву, что рѣзня началась и что Норашену грозитъ опасность. Такъ какъ одинъ армянинъ [Сергѣй Сааковъ] былъ раненъ, то я пошелъ искать доктора и сейчасъ же
доложилъ полицеймейстеру Гасанбекову о случившемся, прося послать охрану въ Норашевъ. „Раненыхъ тысячу. Что мнѣ дѣлать?" отвѣтилъ полицеймейстеръ и ничего не предпринялъ.

„Показалась огромная толпа вооруженныхъ татаръ, направлявшаяся по главной улицѣ. Полицеймейстеръ послалъ къ толпѣ пристава Исрафилбекова, который направилъ ее по другой улицѣ, гдѣ она начала громить армянскіе магазины. Въ толпѣ участвовали солдаты и полицейскіе чины, среди которыхъ я замѣтилъ помощника пристава 1-ой
части Фаталабекова.

„Доктора я не могъ разыскать... Вервувшись въ Норашенъ, я взялъ раненаго Саакова и направился обратно въ городъ, въ лѣчебницу. Недалеко

-------------------------

*) Багмаларъ - тоже предмѣстье города, населенное татарами

[стр 19]

оть гостиницы „Централь" встрѣтилъ полицеймейстера и генерала Такайшвили, къ которому обратился съ просьбою оказать помощь норашенцамъ. На глазахъ генерала Такайшвили и полицеймейстера татары везли награбленныя вещи и разные товары, стрѣляли, а власть никакихъ распоряженій не дѣлала. Къ сказанному еще долженъ добавить, что когда я обратился къ норашенскому юзбаши (старшивѣ-татарину) съ вопросомъ, почему татары грабятъ и убиваютъ армянъ и не принимаютъ никакихъ мѣръ къ прекращенію безчинства, юзбаши отвѣтилъ: „Объ этомъ знаетъ самъ генералъ-губернаторъ".

Показанія Качановскаго цѣликомъ подтвердилъ и жандармъ Головенко, вмѣстѣ съ Качановскимъ представлявшійся ген. Маламѣ.

Мнѣ остается упомянуть еще объ одномъ фактѣ.

При совѣщаніи ген. Маламы съ представителями армянъ, со словъ одного учителя, было заявлено, что незадолго до елисаветпольскаго погрома смотритель зіатлинскаго сельскаго училища рапортомъ донесъ инспектору народныхъ училищъ елисаветпольской губерніи о томъ, что татары вооружаются и надняхъ объявятъ священную войну; поэтому онъ испрашивалъ разрѣшенія о временномъ закрытіи ввѣреннаго ему училища.

Весьма характерно то обстоятельство, что 18-го ноября рѣзня началась не только въ гор. Елиса-

[стр 20]

ветполѣ, но и въ елисаветпольскомъ уѣздѣ, какъ, напр. на станціяхъ Долляръ, Дзегамъ, въ колоніи Анеенфельдъ, въ имѣніи бр. Фореръ и др.

Во всѣхъ поименованныхъ пунктахъ погромъ армянъ начался раньше чѣмъ въ гор. Елисаветполѣ. Это обстоятельство несомнѣнно устанавливаетъ фактъ о преднамѣренной организованности рѣзни.

Приведенныя данныя даютъ достаточно основаній для того, чтобы безпристрастный общественный судъ составилъ себѣ опредѣленное представлевіе объ организованности елисаветпольскаго погрома.

Для дорисовки картины елисаветпольскихъ событій мнѣ хочется въ общихъ чертахъ освѣтить тѣ пріемы и ухищренія, къ которымъ прибѣгали организаторы погрома въ видахъ нанесенія армянамъ возможно сильнаго удара какъ въ отношеніи матеріальнаго разоренія, такъ и въ смыслѣ человѣческихъ жертвъ; мнѣ хочется убѣдить еще „неубѣжденныхъ" въ томъ, что представители власти съ безчеловѣчнымъ пристрастіемъ травятъ армянскій народъ; хочется лишній разъ подчеркнуть то тяжелое одиночество, въ которое поставлены армяне при кровавыхъ столкновеніяхъ съ врагами, численно значительно ихъ превосходящими; хочется, наконецъ, дать краткую характеристику нѣкоторыхъ организаторовъ татаро-армянскихъ столкновеній.

Этимъ вовросамъ, не лишеннымъ общественнаго значенія, посвящаю слѣдующую главу.

[стр 21]

II

Послѣ февральскихъ и августовскихъ татаро армянскихъ столкновеній елисаветпольскіе армяне всполошились и неоднократно собирались перенести всю свою торговлю въ армянскую часть. Такое желаніе ихъ всегда встрѣчало горячіе протесты со стороны мусульманъ, убѣждавшихъ армянъ въ невозможности разрыва добрыхъ татаро-армянскихъ отношеній.

Были случаи, когда скептически настроен ные армяне начинали перевозить свои товары въ армянскую часть, но елисаветпольскій полицеймейстеръ Гасавбековъ (мусульманинъ) съ полъ-пути возвращалъ фургоны обратно и увѣрялъ товаро-хозяевъ въ мирномъ настроеніи татаръ.

Многіе мусульмане съ большою убѣдительностью доказывали, что перенесеніе армянами торговли послужитъ стимуломъ къ осложненію татаро-армянскихъ отношеній. Армяне, подкупленные казавшимися искренними чувствами мусульманъ, оставили
мысль о перенесеніи торговли изъ татарской части,

[стр 22]

гдѣ, кстати сказать, преимущественно были сосредоточены ихъ магазины и склады товаровъ.

Многіе армяне настолько увѣровали въ искреннее расположеніе къ нимъ мусульманъ, что сами удержали нѣкоторыхъ торговцевъ-скептиковъ отъ перенесенія торговли въ армянскую часть.

Насталъ роковой день 18-го ноября...

Начались убійства мирно торговавшихъ армянъ, грабежи, разгромы и поджоги ихъ имуществъ. Варварскій огонь довершалъ содѣянное хищническими руками неистовствовавшихъ татарскихъ бандъ.

Днемъ погрома была избрана пятница, т. е. праздничный для мусульманъ день (рамазанъ), когда торгуютъ лишь армяне, а на базарѣ бываетъ ярмарка, привлекающая крестьянъ изъ сосѣднихъ армянскихъ селъ.

Совершившійся погромъ раскрылъ коварный замыселъ подонковъ*) мусульманскаго общества, въ своекорыстныхъ цѣляхъ всѣми силами старавшихся удержать армянское добро въ татарской части.

Хищники жаждали добычи и разоренія армянъ... Они восторжествовали: богатство армянъ частью попало въ алчныя руки громилъ, частью же сдѣлалось достояніемъ ихъ безпощаднаго огня.

-------------------------------------

*) Елисаветпольскіе армяне и сейчасъ увѣряютъ, что лучшая часть мусульманскаго населенія не хотѣла нарушать добрыхъ отношеній съ армянами.

[стр 23]

Коварныя чувства безчинствовавшихъ татаръ сказалось и 24-го ноября. Въ этотъ день, въ присутствіи ген. Маламы, офиціально состоялся „миръ" враждовавшихъ сторонъ. Когда послѣ „мира" армяне въ сопровожденіи пристава Абулъ-бекъ Капанлинскаго довѣрчиво отправились въ татарскую часть за розысками труповъ родныхъ и на осмотръ разгромленныхъ ихъ магазиновъ и домовъ, татары неожиданно напали и предательски ихъ перебили. Они не пощадили и армянъ, на двухъ фаэтонахъ ѣхавшихъ въ то время съ вокзала черезъ татарскую часть. Казаки, совровождавшіе
этихъ пассажировъ, при нападеніи татаръ разбѣжались, оставивъ армянъ въ добычу убійцамъ.

При этомъ столкновеніи оказался убитымъ одинъ солдатъ и ранено нѣсколько нижнихъ чиновъ и казаковъ. Начальникъ же гарнизона гевералъ Флейшеръ едва спасся отъ татарскихъ пуль.

Это новое избіеніе армянъ произошло спустя полчаса послѣ состоявшагося „мира". Когда на слѣдующій день, въ засѣданіи умиротворительной комиссіи, въ присутствіи геверала Маламы армяне бросили татарамъ упрекъ въ вѣроломствѣ, представители мусульмавъ заявили, что это произошло по „недоразумѣнію"...

Съ такимъ гнуснымъ и циничнымъ объясненіемъ примирилась власть, которая даже не попыта лась принять мѣры къ обнаруженію виновниковъ...

[стр 24]

Словомъ „недоразумѣніе" съ бездушнымъ хладнокровіемъ былъ исчерпанъ кровавый инциденть, стоившій нѣсколько десятковъ новыхъ жертвъ.

Словомъ „недоразумѣніе" искуплены съ равнодушіемъ палачей горькія слезы и терзающія душу муки армянскихъ семей, изъ среды которыхъ злодѣйскими руками озвѣрѣвшихъ кровопійцевъ были вырваны ихъ дорогія существа.

Фарисейскіе происки представителей мусульманъ не ограничились этимъ новымъ кровавымъ побоищемъ армянъ.

Въ засѣданіи умиротворительной комиссіи 25 ноября присяжный повѣренный Аласкеръ Хасъ-Мамедовъ и Аласкеръ-бекъ Рафибековъ, которые, какъ я указалъ въ предыдущей главѣ, принимали живое участіе въ елисаветпольскомъ погромѣ, увѣряли представителей армянъ, что у татаръ имѣются плѣнные армяне, и просили ихъ обмѣняться съ плѣнными татарами, находящимися у армянъ, при чемъ они торопили обмѣномъ плѣнниковъ, завѣряя, что каждая минута дорога для плѣненныхъ армянъ.

ъ томъ же засѣданіи для обмѣна плѣнниками была избрана комиссія въ составѣ: Михайлова, совѣтника при губернскомъ правленіи, и прис. пов. Хасъ-Мамедова—съ одной стороны, а съ другой—Чернеца, мирового судьи, и Серебрякова (армянинъ). Мѣстомъ для доставленія

[стр 25]

плѣнниковъ было избрано общественное собраніе (клубъ).

На другой день гг. Чернецъ и Серебряковъ въ условленный часъ привели въ клубъ трехъ плѣнниковъ-мусульманъ и ожидали тамъ доставленія Михайловымъ и Хасъ-Мамедовымъ плѣнниковъ армянъ. Прождавъ тщетно до 4-хъ часовъ по полудни, мировой судья Чернецъ предложилъ Серебрякову передать ему плѣнниковъ, обязавшись сдать ихъ по назначенію и въ обмѣнъ принять армянъ, которые должны были быть приведены въ клубъ. Серебряковъ отпустилъ татаръ и остался въ клубѣ ждать возвращенія г. Чернеца. Къ великому своему огорченію Серебряковъ прождалъ до 6 ч. вечера, но безрезультатно: Чернецъ не явился *). Становилось темно; оставаться долѣе въ клубѣ, который находился въ татарской части, было небезопасно. Серебряковъ въ страшномъ волненіи, что ему приходится возвращаться къ армянскому обществу безъ плѣнныхъ армянъ, вышелъ на улицу, гдѣ случайно встрѣтилъ члена умиротворительной же комиссiи г. Изюмова. Выслушавъ отъ Серебрякова обетоятельства дѣла, г. Изюмовъ отправился къ Михайлову, Хасъ-Мамедову и къ пер-

---------------------------

*) Говоря о г. Чернецѣ, мы не хотимъ этимъ уличить его въ предательствѣ. Быть можетъ, онъ не вернулся къ Серебрякову потому, что не могъ исполнить своего обѣщанія. Мы только констатируемъ фактъ, не касаясь побудительныхъ причинъ дѣйствій г. Черница, намъ неизвѣстныхъ.

[стр 26]

сидскому вице-консулу за справкой объ участи армянъ-плѣнниковъ. Спустя нѣкоторое время г. Изюмовъ вернулся и заявилъ Серебрякову, что ни одного плѣннаго армянина нѣтъ уже въ живыхъ... Положеніе Серебрякова было отчаянное...

Такъ предательски выманили представители мусульманъ плѣнниковъ татаръ; такъ кощувственно надругались они надъ довѣріемъ, выраженнымъ армянскимъ обществомъ мусульманамъ; такъ вѣроломно загубили несчастныхъ армянъ-лѣнниковъ,
которые наканунѣ были еще живы, какъ объ этомъ удостовѣряли представители мусульманъ...

Пусть читатель пойметъ то отчаяніе, то бѣшенство обманутаго чувства, которыя долженъ былъ испытать въ этомъ случаѣ каждый армянинъ...

Пусть читатель вникнетъ въ психологію терзаемаго чувства, и онъ не станетъ обвинять армянъ въ попираніи христіанской добродѣтели, когда, предоставленные только самимъ себѣ, находящіе опору лишь въ самозащитѣ, они, въ силу необходимости, вынуждены бываютъ на насиліе неистовствующихъ татарскихъ бандъ и ихъ интеллигентныхъ предводителей отвѣчать насиліемъ же...

Какъ реагировала власть на всѣ эти безчинства?...

Власть, какъ всегда, въ своекорыствыхъ цѣляхъ пассивно покровительствовала своимъ союзникамъ-громиламъ...

[стр 27]

Когда вслѣдъ за объявленнымъ „миромъ" татары свово перебили нѣсколко десятковъ армянъ,— власть безмолвствовала...

Когда татары грабили и сжигали милліонное армянское добро,—власть хладнокровно созерцала безчивства громилъ...

Когда же въ день вторичнаго избіенія армянъ въ армянской части исчезли безъ вѣсти семь мусульманъ *) и предъ тѣмъ армяне захватили одинъ татарскій фаэтонъ, то губерваторъ ощетинился и въ теченіе нѣсколькихъ дней настойчиво требовалъ отъ армянскаго общества выдачи упомянутыхъ татаръ и фаэтона.

Въ то время, какъ весь путь отъ армянской части до вокзала находился во власти вооруженныхъ татарскихъ бандъ, прервавшихъ свободное общеніе армянъ съ желѣзною дорогою, и власть ихъ не разгоняла, губернаторъ съ особенною настойчивостью требовалъ отъ армянскаго общества снятія около вокзала позиціи самообороны, которая защищала станцію отъ вторженія и захвата ея татарами. Упраздненіе этой позиціи угрожало голодомъ армянамъ въ городѣ и способствовало бы безпрепятственному вывозу по желѣзной дорогѣ награбленнаго армянскаго имущества.

-------------------------------

*) Надо полагать, что они перебиты армянами въ отмѣстку за убитыхъ армянъ въ татарской части послѣ „мира".

[стр 28]

Въ этихъ именно видахъ татары добивались снятія вышеупомянутой позиціи, а власть являлась офиціальнымъ исполнителемъ ихъ преступныхъ вожделѣній.

Небезынтересно отмѣтить и то обстоятельство, что всѣ представители власти, какъ-то: генералъ- губернаторъ, губернаторъ, вице-губернаторъ, начальникъ гарнизона, прокуроръ, а также городской годова, живутъ въ татарской части, гдѣ, между прочимъ, остановился и генералъ Малама по своемъ пріѣздѣ въ гор. Елисаветполь; вслѣдствіе этого во время и послѣ рѣзни армяне поставлевы были въ затруднительное положеніе, когда представлялась необходимость обращаться къ властямъ.

Засѣданія умиротворнтельной комиссіи назначались также исключительно въ татарской части—въ клубѣ. Бывали случаи, когда представители армянъ приглашались въ вечернюю пору на совѣщанія, назначавшіяся въ квартирѣ губернатора, которая находится въ глубинѣ татарской части. Въ такихъ случаяхъ, несмотря на сопровождавшую охрану, армяне подвергались опасности быть обстрѣленными въ темнотѣ изъ засады татарскими пулями.

Не могу обойти молчаніемъ и позорную бездѣятельность елисаветпольскаго городского муниципалитета.

Избранники населенія, съ городскимъ головой г. Когновицкимъ во главѣ, рѣшительно не про-

[стр 29]

являли никакой заботы ни во время, ни послѣ погрома.

Дѣло успокоенія населенія, оказаніе медицинской и матеріальной помощи нуждающимся въ лѣченіи, пріютѣ и пропитаніи, организація регистраціи убитыхъ, раневыхъ и безъ вѣсти пропавшихъ, по мнѣнію этихъ дѣятелей, очевидно, не входитъ въ компетенцію „отцовъ города".

Такое бездѣйствіе во время крайне критическаго положенія города и столь равнодушное отношеніе къ нуждамъ населенія со сторовы носителей имени общественныхъ дѣятелей, по меньшей мѣрѣ, преступно.

Не была ва высотѣ гражданскаго призванія и нѣкоторая часть русскаго общества, которая не только являлась равнодушной зрительницей татаро-армянскихъ столкновеній, но поспѣшно оставляла армянскіе кварталы и переселялась въ татарскую часть или вовсе уѣзжала изъ города.

Это обстоятельство наводило уныніе на армянское населеніе, которое въ бѣгствѣ русскихъ усматривало симптомы новаго армянскаго погрома. Паника охватила и болѣе робкую часть армянскаго общества. Она также поспѣшно покидала городъ. Но что нѣсколько извинительно армянамъ, какъ непосредственно страдавшимъ отъ татарскаго насилія, то едва ли простительно русскимъ, противъ которыхъ не направлялись татарскія пули; впрочемъ, отно-

[стр 30]

сительно бѣгства армянъ были приняты мѣры партіей „Дашнакцютюнъ", которая изданнымъ приказомъ воспрещала армянамъ безъ ея разрѣшенія покидать городъ или переселяться изъ одного квартала въ другой. Армянское общество повиновалось этому приказу, и выступленіе армянъ изъ города разрѣшалось упомянутой партіей лишь въ особыхъ уважительныхъ случаяхъ.

Заслуживаетъ вниманія и слѣдующій характерный эпизодъ. Въ имѣніи извѣстнаго Форера, находящемся недалеко отъ ст. Елисаветполь, работало болѣе 20 рабочихъ армянъ. Когда начался погромъ, нѣмцы, опасаясь за себя и за имущество Форера,
безъ сожалѣнія прогнали ихъ, а у одного рабочаго отобрали винтовку—эту единственную его защиту.

Не менѣе характерно для форерцовъ и слѣдующій фактъ. Послѣ убійства татарами нѣсколько десятковъ армянъ въ другомъ имѣніи Форера—„Караева", расположенномъ недалеко отъ ст. Алабашлы, какимъ-то чудомъ спасся одинъ армянинъ, въ качествѣ рабочаго прослужившій 5 лѣтъ въ этомъ имѣніи. Онъ побѣжалъ въ помѣстье Форера, находящееся около ст. Елисаветполь, и близъ завода солодковаго корня встрѣтился съ управляющимъ Форера, который посовѣтовалъ ему куда-нибудь скрыться, чтобъ татары его не убили. На просьбу рабочаго дать ему нѣсколько денегъ на дорогу, управля ющій замѣтялъ, что у него нѣтъ таковыхъ. Когда

[стр 31]

же присутствовавшій при этомъ нѣкто Е. Амбарцумянъ пристыдилъ управляющаго за неоказаніе помощи рабочему, такъ долго у нихъ прослужившему, и пригрозилъ уничтоженіемъ сада Форера, если не удовлетворятъ рабочаго, то управляющій далъ послѣднему 3 руб. Рабочій моментально покинулъ злополучныя мѣста и этимъ спасъ свою жизнь.

Считаю также небезынтереснымъ для характеристики дѣятельности ген. Такайшвили отмѣтить его отношеніе къ извѣстному помѣщику шушинскаго уѣзда Джафаръ-бекъ Везирову, но предварительно ознакомимся съ личностью послѣдняго.

Вотъ что о немъ показали свидѣтели: агдамскій правительственный старшина сел. Чеманлу Али Рустамъ-оглы и многіе другіе въ громкомъ уголовномъ процессѣ по дѣлу И. Хубларова и др., заслушанномъ въ 1898 г. въ Кавказскомъ военно-окружномъ судѣ.

„Джафаръ-бекъ Везировъ былъ у насъ настоящимъ владѣтельнымъ ханомъ; онъ обложилъ податями въ свою пользу браки, разводы и всякія торговыя сдѣлки поселянъ, все подчинилъ своей власти и два раза, въ 1890 и въ 1894 г., собравъ почетнѣйшихъ жителей всѣхъ селеній, привелъ ихъ въ агдамскую мечеть черезъ муллу къ присягѣ на полное себѣ повиновеніе".

«Я самъ вмѣстѣ съ другими принималъ эту присягу—говоритъ свидѣтель-сейлинецъ Гулебатъ- Амирастанъ-оглы—и клялся не выбирать старшинъ

[стр 32]

и иныхъ должностныхъ лицъ, не совершать ни покупки, ни продажи, ни какихъ-либо другихъ сдѣлокъ, не начивать никакихъ дѣлъ, не подавать прошеній, заявленій и жалобъ властямъ и не являться по требованіямъ какихъ бы то ни было властей—иначе, какъ только съ разрѣшенія Джафаръ-бека, дѣйствуя всегда и во всемъ по его представленіямъ и указаніямъ".

„Нукеровъ своихъ Везировъ набиралъ исключительно между ворами и разбойниками, требуя отъ нихъ преступныхъ услугъ и защищая ихъ своимъ могущественнымъ покровительствомъ".

„Когда нукеръ Амаръ, изобличавшійся въ ограбленіи фургоновъ, вызывался по требованіямъ джеванширскаго уѣзднаго начальника, Везировъ долго его держалъ у себя, не выдавая полиціи, и выдалъ его лишь послѣ того, какъ высшее начальство пригрозило ему отвѣтственностью за укрывательство разбойниковъ. Когда изобличенный въ разбояхъ нукеръ Кудушъ былъ принужденъ скрыться, Везировъ, по словамъ старшины Али-Рустама, далъ ему ружье и лошадь, да и впослѣдствіи снабжалъ его патронами".

[стр 33]

и цѣлой толпы лжесвидѣтелей, безнаказанно совершалъ грабежи, поджоги, убійства, держалъ въ трепетѣ все населеніе агдамской низменности, и обложилъ данью не только поселянъ, но и всѣхъ садовладѣльцевъ и винокуренныхъ заводчиковъ".

„Садовладѣлецъ и винокуренный заводчикъ Манасъ Бабаджановъ заявилъ суду, что Везировъ по нѣсколько разъ въ году требовалъ отъ него денежной дани, угрожая въ противномъ случаѣ отвести воду отъ его садовъ, запретить населенію подвозъ винограда къ его заводу и т. п. За неисполненіе такого требованія Везировъ прислалъ на заводъ своего нукера, который избилъ Бабаджанова и засыпалъ пескомъ бродильную яму. Бабаджановъ рѣшился жаловаться суду. Мировой судья Саріевъ приговорилъ этого нукера къ 3-мъ мѣсяцамъ ареста. „Тогда Везировъ запретилъ всему населенію подвозить ко мнѣ вивоградъ и пригрозилъ мнѣ убійствомъ, Я видѣлъ, какъ мой виноградъ, за который я уже заплатилъ впередъ 3 тыс. рублей, гнилъ въ арбахъ, видѣлъ на своемъ дворѣ вооружевваго Ибада, отъ котораго меня спасъ одинъ изъ моихъ слугъ, ранившій Ибада въ ногу, и поспѣшилъ не только отказаться отъ наказанія осужденнаго нукера, но и заплатилъ Везирову требуемые 100 рублей".

„Манасъ Бабаджавовъ въ 1895 г. далъ неблагопріятное для Везирова показаніе и за это заводъ его былъ сожженъ".

[стр 34]

„Когда въ 1896 г. товарищъ прокурора Вороновъ, желая частнымъ образомъ провѣрить дознаніе подполковвика Боравовсваго, вызвалъ къ себѣ въ Агдамъ Мешеди-Селима, дававшаго обличительныя противъ Везирова показанія, то не успѣлъ этотъ несчастный выѣхать изъ Агдама, какъ уже былъ убитъ. Передъ смертью онъ успѣлъ высказать, что его убили нукера Везирова" *).

Джафаръ-бекъ Везировъ отличился и во время бывшихъ въ августѣ 1905 г. шушинскихъ татаро-армянскихъ столкновеній.

16-го августа въ квартиру одного армянина (въ г. Шушѣ), отставного поручика Талышъ-бекъ Долуханова ворвались четыре вооруженныхъ нукера Джафаръ-бекъ Везирова и, схвативъ Долуханова, взяли его въ плѣнъ на квартиру своего хозяина. Плѣнвикъ съ мѣста своего заточенія наблюдалъ, какъ татары перетаскивали изъ его квартиры принадлежавшія ему вещи въ домъ Везирова въ то время, когда самъ Везпровъ стоялъ на балконѣ. Одинъ изъ грабителей вошелъ къ Долуханову и, приставивъ ружье къ его груди, сказалъ: „Клянусь головою Джафаръ-бека (Везирова), убью тебя, если не дашь мнѣ сейчасъ 500 р.". Родственница Везирова, Канча-Ханумъ Везирова, бывшая при

--------------------------

*) См. въ „Нов. Обозр." за № 4816—1898 г.: „Судебная хроника. Дѣло И. Хубларова и др.".

[стр 35]

этомъ въ комнатѣ, закричала на грабителя: „Мой мужъ ѣлъ хлѣбъ больше у Долуханова, чѣмъ у себя; какъ ты смѣешь, подлецъ, въ моемъ присутствіи требовать отъ него денегъ; не видишь, что у него съ собою ничего нѣтъ". Грабитель оставилъ въ покоѣ Долуханова.

Вечеромъ къ Везирову зашли въ гости уѣздный начальникъ Казаковъ и подполковникъ Рустамъ- бекъ Мирзоевъ (мусульманинъ), которые по знакомству освободили Долуханова.

Объ этомъ происшествіи Долухановъ тогда же письменно заявилъ генералъ-губернатору Такайшвили и своевременно подалъ намѣстнику гр. Воронцову-Дашкову подробную докладную записку.

Несмотря на это и на опороченное прошлое Везирова, во время бывшихъ по шушинскому тракту сильныхъ грабежей и разбоевъ генералъ Такайшвили поручилъ Везирову охрану этого пути отъ почтовой ст. Агдамъ до ст. Карвендъ, въ районѣ котораго находятся помѣстье и дача Везирова.

Весьма характерно, что убійства и грабежи пассажировъ происходили, главнымъ образомъ, по тракту, охравявшемуся Везировымъ; тамъ же прокурорскій надзоръ находилъ и отрубленныя головы проѣзжавшихъ.

Изложевныя обстоятельства несомнѣнно свидѣтельствуютъ о томъ, что во время ужасныхъ кровавыхъ дней, когда кругомъ свистѣли пули, когда

[стр 36]

яркимъ пламенемъ пожара уничтожалось армянское достояніе, а междоусобная война съ безпощадною жестокостью поглощала все новыя и новыя человѣческія жертвы, армянское населеніе было предоставлено лишь самому себѣ; оно уповало только на силы своей самообороны, которая поистинѣ геройски отражала натиски многотысячной татарской орды.

Видя бравыхъ, безстрашныхъ воиновъ, выступавшихъ на самоотверженную защиту своего народа, я невольно проникался глубокимъ сочувствіемъ къ тому народу, который исторически обреченъ цѣною своей крови отстаивать свою жизнь, культуру и цивилизацію...

Ставовится крайне тяжело, грустно, мрачно на душѣ, когда наблюдаешь, что столько энергіи, устойчивости, самоотверженности и геройства тратится на безплодную, дикую братоубійственную войну двухъ сосѣдскихъ народовъ, одинаково угнетаемыхъ однимъ общимъ врагомъ, одною общею грубою внѣшнею силою...

Армянъ не приходится въ этомъ обвинять: въ видахъ самозащиты ови вынуждены обращать оружіе на искусственно созданныхъ враговъ. Нельзя клеймить печатью „сознательныхъ преступниковъ" и татарское населеніе во всей его массѣ...

Масса эта—жертва своего грубаго невѣжества; она—предметъ корыстныхъ вожделѣній хановъ, бе-

[стр 37]

ковъ и агаларовъ, этихъ экономически разоряющихся насильниковъ, играющихъ въ руку провоцирующему правительству и сѣющихъ межъ двухъ сосѣдей сѣмена вражды и ядовитой злобы...

Ради сохравенія своихъ сюзеренныхъ правъ надъ порабощеннымъ мусульманскимъ крестьянствомъ и изъ опасенія, чтобы подъ вліяніемъ болѣе подвижнаго, воспріимчиваго, тяготѣющаго къ началамъ культурной жизни, армянскаго народа не просвѣтилось сознаніе мусульманскаго крестьянства и послѣднее не расшатало суверенитетъ мусульманскихъ аграріевъ,—эти вдохновители и руководители погромовъ натравляютъ своихъ единовѣрцевъ на ихъ сосѣдей армянъ...

Ханы, беки и агалары, какъ дикіе наросты на народномъ тѣлѣ, нуждаются въ жизненныхъ сокахъ трудящейся массы; поэтому они въ своекорыстныхъ цѣляхъ искусственно создаютъ глубокую пропасть между мусульманскимь и армянскимъ крестьянствомъ, стараясь изолировать своихъ „вассаловъ" отъ воздѣйствія культурнопрогрессирующихъ слоевъ армянскаго народа.

Мы громко повторяемъ, что вь армянскихь погромахъ татарская масса не виновна.

Корыстные элементы мусульманскаго населенія и провоцирующіе представители правительства—

[стр 38]

вотъ преступники и злодѣи, души и руки свои обагряющіе армяно-татарскою кровью!...

Остается мнѣ дать краткую характеристику тѣхъ мусульманъ, которые, какъ было упомянуто въ предыдущей главѣ, устраивали въ гостиницѣ „Централь" подозрительныя совѣщанія съ мусульманами. Вотъ свѣдѣнія, какія мнѣ удалось собрать въ гор. Елисаветполѣ относительно этихъ лицъ:

Ади-Гюзалъ-бекъ Адигюзаловъ, житель сел. Алпаутъ, джеванширскаго уѣзда—извѣстенъ, какъ дѣятель и агитаторъ шушинскаго и джеванширскаго армянскихъ погромовъ. За нѣсколько дней до шушинскаго погрома онъ исчезъ изъ Аджикевта, гдѣ жилъ на дачѣ; успѣлъ организовать громадную конницу изъ своихъ алпаутскихъ поселянъ и двинулся на г. Шушу, захвативъ съ собою порожнія подводы для нагрузки армянскаго имущества, которое его шайка предполагала награбить. При нападеніи на гор. Шушу Адигюзаловъ былъ отбитъ около Аскерана армянскою самообороною съ большимъ урономъ. Послѣ этого генералъ-губернаторъ Такайшвили далъ ему сотню казаковъ и поручилъ водвореніе свокойствія въ армянскихъ деревняхъ джеванширскаго уѣзда, послѣдствіемъ чего было разореніе этихъ селеній.

[стр 39]

ни въ джебраильскомъ уѣздѣ, гдѣ съ шайкою татаръ нападалъ на армянскія деревни. Онъ съ сыновьями заподозрѣнъ былъ въ участіи въ убійствѣ таможеннаго чиновника джебраильской таможни Теръ-Срапіонова и за это заключенъ былъ на нѣсколько дней въ тюрьму, а затѣмъ административнымъ порядкомъ высланъ въ гор. Елисаветполь.

Ибрагим-бекъ Гусейнбековъ, житель сел. Мирза Ахвердиларъ, шушинскаго уѣзда, бывшій приставъ агдамскаго района; участвовалъ въ агдамскомъ армянскомъ погромѣ. За разные проступки по должности пристава (за насиліе, поборы и пр.), 30 сентября 1899 г. судебною палатою былъ приговоренъ къ лишенію всѣхъ правъ состоянія и къ высылкѣ въ Тобольскую губернію. По отбытіи наказанія онъ былъ назначенъ бывшимъ елисаветпольскимъ губернаторомъ Лутцау приставомъ елисаветпольскаго уѣзда, затѣмъ переведенъ приставомъ же въ шушинскій уѣздъ, въ каковой должности и оставался до послѣдняго времени. Въ его участкѣ, вскорѣ послѣ шушинской рѣзни, татарами разновременно были перехвачены по шушинскому тракту курсистки, учительницы и проѣзжія семейства, которыя безслѣдно исчезли, несмотря на то, что онъ обѣщалъ гевералу Такайшвили отъискать, по крайней мѣрѣ, трупы пропавшихъ и обнаружить виновниковъ. Въ числѣ исчезнувшихъ находился одинъ германскій подданный, и германскій

[стр 40]

консулъ настаивалъ на доставленіи его трупа, Гусейнбековъ же отказался отъ его розыска и не позаботился отыскать убійцъ, за что ген. Такайшвили, подъ давленіемъ высшей власти въ краѣ, требовавшей объясненія о бездѣятельности Гусейвбекова, отставилъ его отъ должности незадолго до елисаветпольской рѣзни.

Гасанъ-Али-бекъ Аскерхановъ, житель селенія Яглавендъ, шушинскаго уѣзда; слыветъ въ уѣздѣ за крайне неблагонадежнаго и безпокойнаго человѣка; свою карьеру началъ съ должности урядника при полиціи. Лѣтъ около 12 тому назадъ, онъ былъ назначенъ правительственнымъ старшиною въ аджилинскомъ сельскомъ обществѣ, шушинскаго уѣзда, и въ этой должности позволялъ себѣ разные неблаговодные проступки. Неоднократно бывалъ арестованъ по слѣдственнымъ дѣламъ. При губерваторѣ же Лутцау онъ былъ назначаемъ приставомъ казахскаго, шушинскаго и зангезурскаго уѣздовъ; въ послѣднее время состоялъ приставомъ шушинскаго уѣзда. Жителями варандинскаго участка, шушинскаго уѣзда, было подано бывшему елисаветпольскому губернатору А. Накашидзе жалоба на Аскерханова, котораго они обвиняли въ томъ, что онъ, будучи правительственнымъ старшиною, завимался конокрадствомъ и проч. неблаговидными дѣяніями.

[стр 41]

было дѣло, бывшій елисаветпольскій губернаторъ Лутцау назначилъ Аскерханова приставомъ въ ва рандинскій же участокъ.

Садыхъ-бекъ-Меликъ-Аслановъ, житель с. Тугъ, шушинскаго у.; кажется, въ 1893 г. былъ приставомъ въ зангезурскомъ уѣздѣ. За пристанодержательство воровъ, разбойниковъ, бѣглецовъ и за проч. проступки, бывшимъ елисаветпольскимъ губернаторомъ кн. А. Накашидзе, въ видахъ административныхъ, взятъ былъ подъ стражу съ устраненіемъ отъ должности; просидѣлъ въ зангезурской тюрьмѣ нѣсколько мѣсяцевъ. По протекціи чиновника особыхъ порученій при елисаветпольскомъ губернаторѣ Лутцау—Фаражъ - бекъ - Меликъ Намазаліева, родственникѣ Меликъ-Асланова—3-4 года тому назадъ вновь былъ назначенъ приставомъ сначала шушинскаго, а затѣмъ зангезурскаго уѣзда, гдѣ игралъ видную роль во время извѣстной минкендской рѣзни армянъ, за что принцемъ Наполеономъ былъ смѣщенъ съ должности*).

Темуръ-бекъ Гасанбековъ, былъ полицеймейстеромъ въ гор. Елисазетполѣ во время елисаветпольской рѣзни. Въ началѣ своей карьеры онъ состоялъ писцомъ при канцеляріи елисаветпольскаго губернатора.

------------------------------

*) Всѣ вышепоименованные пристава: Гусейнбековъ, Аскерхановъ и Меликъ-Аслановъ устранены отъ своихъ должностей приблизительно за мѣсяцъ до елисаветпольской рѣзни.

[стр 42]

Лѣтъ оюло 10-ти тому назадъ онъ былъ приставомъ шушинскаго уѣзда, въ каковой должности привлекался къ слѣдствію за разнаго рода неблаговидные проступки.

Въ упомянутомъ въ 1-ой главѣ процессѣ по дѣлу И. Хубларова и др., запротоколированы между прочимъ слѣдующія слова кучера Кушварева: „Знайте—крикнулъ умирающій Кушнаревъ—что эти люди (т. е. его убійцы) на половину изъ разъѣздной команды и наполовину всадники Темуръ-бека" *). Слѣдствіемъ этого дѣла установлено, что Гасанбековъ всѣми силами старался скрыть виновность своей команды, каковое обстоятельство дало справедливое основаніе защитнику Хубларова, пр. пов. Г. С. Теръ-Степанову, въ своей рѣчи замѣтить: „Темуръ-бекъ Гасанбековъ имѣлъ весьма опредѣленную цѣль скрыть дѣйствительныхъ виновниковъ убійства—чиновъ подвѣдомственной ему команды".

Въ дѣлѣ же И. Хубларова отмѣчено, что когда агдамскій правительственный старшина доложилъ приставу Гасанбекову о совершаемыхъ помѣщикомъ Джафаръ-бекъ Везировымъ многихъ преступныхъ продѣлковъ, какъ-то: насильственныхъ въ свою пользу разныхъ поборовъ съ населенія, грабежей, укрывательства разбойниковъ и пр., то Гасанбековъ ему отвѣтилъ: „А намъ что за дѣло: это насъ не касается".

---------------------------

* См. „Новое Обозрѣніе" за № 4815—1898 г.

[стр 43]

 Гасанбековъ былъ уволенъ со службы. Губернаторъ Лутцау вновь назначилъ его приставомъ джеванширскаго уѣзда, а потомъ, ко времени отобранія въ казну армянскихъ церковныхъ имуществъ въ гор. Шушѣ, далъ ему назначеніе помощника арешскаго уѣзднаго начальника съ откомандированіемъ въ гор. Шушу для усиленія средствъ мѣстной полиціи. Благодаря его проискамъ, по увѣренію шушинцевъ, въ гор. Шушѣ было задержано много благонадежныхъ и зажиточныхъ армянъ.

11-го сентября 1903 г., т. е. наканунѣ отобранія армянскихъ церковныхъ имуществъ въ г. Шушѣ, по иниціативѣ Гасанбекова, какъ о томъ свидѣтедьствуютъ многіе шушинцы, было сорганизовано болѣе 500 вооруженныхъ всадниковъ изъ татаръ агдамской низменности для разгрома шушинскихъ армянъ, но, благодаря вліятельнымъ мусульманамъ, погромь былъ предотвращенъ.

Послѣ отобранія армянскихъ церковныхъ имуществъ въ гор. Шушѣ губернаторъ Лутцау далъ ему повышеніе, назвачивъ его полицеймейстеромъ въ г. Елисаветполѣ.

Нельзя обойти молчаніемъ рѣчь члена „примирительной комиссіи", присяжнаго повѣреннаго Алак-

[стр 44]

перъ бекъ Хасъ-Мамедова, обращенную къ офицерамъ на елпсаветпольскомъ вокзалѣ*).

„Гг. русскіе офицеры!—сказалъ г. Хасъ-Мамедовъ—Что это дѣлаютъ ваши солдаты, какъ они обращаются съ нами, татарами? Говорятъ: бейте, избивайте татаръ, тѣхъ татаръ, которые ради незыблемости престола русскаго царя сегодня жертвуютъ своей жизнью и имуществомъ, которые отъ мала до велика исполнены чувства вѣрноподданничества, безъ различія пола и возраста, исполнены горячей любви къ царю, исполняютъ его приказанія, его волю, всѣ его желанья и денно и нощно молятся о его долголѣтіи и могуществѣ...

„Господа! объясните своимъ солдатамъ, что мы, татары, давая многочисленныя жертвы, боремся съ врагами царя—армянами, истребляемъ ихъ, уничтожаемъ ихъ силы, преслѣдуемъ, какъ революціонеровъ, и, такимъ образомъ, лишаемъ ихъ силы и возможности итти противъ власти царя, бороться противъ его войскъ. А эти войска вмѣсто благодарности хотятъ насъ перебить!.. Внушите, гг. офицеры, своимъ солдатамъ, что они совершаютъ великое преступленіе, поднимая руку на татаръ, преслѣдуя самоотверженныхъ друзей своего царя.

„Объясните имъ, что, если бы въ населенныхъ армянами губерніяхъ Кавказа не было татаръ, то

-----------------------------------

*) Рѣчь эта была напечатана въ газ. „Мшакъ" № 7—1906.

[стр 45]

армяне, какъ революціонеры, какъ борющіеся противъ царской власти, теперь превосходили бы какъ русскихъ революціонеровъ, такъ и другіе бунтующіе народы; поляки, евреи, финляндцы и грузины остадись бы позади ихъ и не могли бы конкурировать съ ними, какъ революціонеры... Это, господа, не нуждается въ долгихъ объясненіяхъ. Это мы, мы, татары, вырвали армянъ изъ русскаго революціоннаго дѣла, революціонной борьбы; мы связали ихъ по рукамь и ногамъ и сдѣлали ихъ безсильными.

„Въ большомъ вы долгу у насъ...

„Объясаите это вашимъ солдатамъ, внушите имъ, вдолбите имъ, что армяне давно имѣли готовыми для нихъ сотни бомбъ, склады динамита, милліоны патроновъ.

„Все это должно было посыпаться на ихъ головы, смѣшаться съ ихъ кровью, если бы не было насъ, татаръ.

„Побуждаемые безграничной любовью къ царю, къ его самодержавію, которое армяне вмѣстѣ съ другими революціонерами силятся уничтожить, мы пошли и идемъ противъ армянъ, подставляемъ наши груди и головы подъ ихъ бомбы и пули, даемъ сотни дорогихъ жертвъ изъ своей среды, будучи увѣрены, что правительство оцѣнитъ нашу самоотверженную службу и отблагодаритъ насъ по заслугамъ.

[стр 46]

„Вотъ какъ вознаграждаютъ насъ ваши солдаты, въ двухъ шагахъ отъ васъ солдаты пробили мнѣ штыкомъ пальто!... Едва я спасся отъ смерти.

„Молодцы—ваши храбрые солдаты!".

Мало ли было пролито армяно-татарской крови?!...

Г. Хасъ-Мамедовъ, упоенный своими кровожадными чувствами, жаждетъ вновь обагрить землю кровью армянскою.

Не довольствуясь грубою силою татарской орды, онъ пытается пролить армянскую кровь съ помощью военной власти...

Когда необузданныя татарскія банды безжалостно проливаютъ человѣческую кровь—сердце человѣка сжимается чувствомъ глубокой скорби и ноетъ душа за грубый нравъ невѣжественнаго люда...

Когда дикій звѣрь съ яростью терзаетъ свою жертву—примиряешься съ его природнымъ инстиктомъ, говоря: „На то онъ дикій звѣрь!"

Когда провокаторъ сыскной полиціи своими гнусными измышленіями опорочиваетъ человѣческое достоинство—съ щемящимъ сердце чувствомъ утѣшаешь себя мыслью: „Онъ продалъ свою совѣсть душегубцамъ!"

Но когда интеллигентный человѣкъ, еще на университетской скамьѣ присягнувшій честному

[стр 47]

служенію общественнымъ идеаламъ, проникается низменными инстиктами и, исповѣдуя идеи провокаторскаго сыска, алчетъ залить землю невинною человѣческою кровью—нѣтъ ему оправданія!...

Общественная совѣсть призвана властно возстать противъ безнравственныхъ подстрекателей, съ пошлою циничностью попирающихъ общественные идеалы...

Стыдъ и несмываемый позоръ г. Хасъ-Мамедову, фарисействующе принявшаго на себя мисеію „примирителя"...

Стыдъ и позоръ тому обществу, которое не пригвоздитъ къ позорному столбу общественнаго суда провокаторовъ и доносчиковъ!...

* * *

Въ течевіе цѣлаго года во всему восточному Закавказью безчеловѣчно льется армяно-татарская кровь...

Общій фонъ картины кровавыхъ событій— одинъ, узоры лишь разные.

Воздухъ насыщенъ запахомъ дыма и пороха....

[стр 48]

Имущество расхищается и пылаетъ въ пламени....

Войска стоятъ на улицахъ въ полномъ вооруженіи, но лишь для созерцанія кровавой трагедіи....

Пушки выставлены на позиціяхъ въ боевомъ порядкѣ, но бездѣйствуютъ....

„Не приказано стрѣлятъ!" —вотъ единодушный отвѣтъ тѣхъ, которые по чувству долга и закона призваны охранять жизнь и имущество населенія....

„Не приказано стрѣлятъ!"—какъ эхо вторятъ войска этому лозунгу провоцирующей власти...

„Не пржазано стрѣлять!"—вотъ послѣдняя база, на которую, конвульсивно вздрагивая, опирается расшатанное правительство.

Море крови, гибель тысячей жизней, милліонные убытки, разореніе населенія, слезы, стоны, вопли обездоленныхъ матерей, женъ и дѣтей,—вопіюще отражаютъ въ себѣ разлагающее начало этого „не приказано стрѣлятъ".

Въ каждой слезинкѣ, пролитой матерью надъ сыномъ, павшимъ жертвою кровавыхъ дней, въ рыданіяхъ осиротѣлыхъ дѣтей, потерявшихъ родныхъ, въ стонахъ женъ, лишившихся мужей, въ изнуренныхъ отъ трудовъ, истерзанныхъ отъ страха и ужаса лицахъ погромами разореннаго рабочаго люда и безъ куска хлѣба съ семьями выб-

[стр 49]

рошеннаго на улицы—чувствуется взывающій къ возмездію упрекъ этому позорному началу „не приказано стрѣлятъ".

Многолѣтняя созидательная дѣятельность общественныхъ силъ и частной иниціативы въ нѣсколько мѣсяцевъ сведена къ полному разрушенію....

То, что цѣною тысячей жизней, многомилліонными затратами и упорнымъ трудомъ завоевано на Кавказѣ, адскими проявленіями человѣконенавиствиковъ стремительно предано огню и мечу, и это все потому, что въ строѣ нашей жизни царитъ преступный принципъ: „не приказано стрѣлять" по громиламъ и насильникамъ.

„Не приказано стрѣлятъ"—при насильственныхъ актахъ, совершаемыхъ по всей Россіи фаворитами „самодержавной" власти надъ интеллигенціей и надъ беззащитными дѣтьми...

„Не приказано стрѣлятъ"—во время еврейскихъ погромовъ...

„Не приказано стрѣлять"—при татаро-армянской рѣзнѣ...

Въ этихъ трехъ словахъ—весь ужасъ народнаго кроваваго бѣдствія...

Содержание  Tитульный лист и т.д.  Предисловіе
  Елисаветпольскіе кровавые дни предъ судомъ общества
 Справки  Завеса сброшена
Завравшійся „публицистъ" и его общественные сподвижники.  Приложенiя